Неточные совпадения
Он сказал мне, что по приказанию военного генерал-губернатора, которое было у него в руках, он должен осмотреть мои бумаги. Принесли свечи. Полицмейстер взял мои ключи; квартальный и его поручик стали рыться в
книгах, в белье. Полицмейстер занялся бумагами; ему все казалось подозрительным, он все
откладывал и вдруг, обращаясь ко мне, сказал...
A propos к Сен-Симону. Когда полицмейстер брал бумаги и
книги у Огарева, он
отложил том истории французской революции Тьера, потом нашел другой… третий… восьмой. Наконец, он не вытерпел и сказал: «Господи! какое количество революционных
книг… И вот еще», — прибавил он, отдавая квартальному речь Кювье «Sur les revolutions du globe terrestre».
Помню, однажды я был с ним один в его кабинете, когда он,
отложив книгу, прошелся задумчиво по комнате и, остановившись против меня, сказал:
Правда, тяжело нам дышать под мертвящим давлением самодурства, бушующего в разных видах, от первой до последней страницы Островского; но и окончивши чтение, и
отложивши книгу в сторону, и вышедши из театра после представления одной из пьес Островского, — разве мы не видим наяву вокруг себя бесчисленного множества тех же Брусковых, Торцовых, Уланбековых, Вышневских, разве не чувствуем мы на себе их мертвящего дыхания?..
Неточные совпадения
— Поговори хоть ты, — жаловалась она, —
отложи свои
книги, займись мною!
Я бы там перечла мои любимые
книги, которые уж давно
отложила, а все никак не сберусь прочесть.
В конце
книги Лосский говорит о необходимости «онтологической гносеологии», но
откладывает ее до следующей
книги в полной уверенности, что в этой своей
книге он строил гносеологию, свободную от всякой онтологии.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не
откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших
книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
Решили, что я останусь ночевать. Старик обделал дело. Доктор и Маслобоев простились и ушли. У Ихменевых ложились спать рано, в одиннадцать часов. Уходя, Маслобоев был в задумчивости и хотел мне что-то сказать, но
отложил до другого раза. Когда же я, простясь с стариками, поднялся в свою светелку, то, к удивлению моему, увидел его опять. Он сидел в ожидании меня за столиком и перелистывал какую-то
книгу.