Неточные совпадения
При входе в кабинет Караулова
граф Белавин вскочил с оттоманки, на которой лежал с газетой в
руках.
Граф несколько раз прошелся по комнате, потирая
руки, и, остановясь перед сидевшим в кресле у письменного стола Карауловым, сказал уже совершенно другим игривым тоном...
Те мимолетные связи, для которых месяц-два составляют уже тяжелую, скучную вечность с этими «артистками любви», наполняли жизнь
графа Белавина, и он несколько отрезвел только тогда, когда от сравнительно большого состояния, оставленного ему родителями, остались два-три десятка тысяч и заложенный в кредитном обществе и в частных
руках дом на Литейной.
Бледный, взволнованный, с блестящими на глазах слезами
граф робко протянул
руки своей жене.
Мысль об этом клочке бумаги, на котором
рукой мужа написаны были небрежные строки, не давала ей покоя и она сама растравляла свое самолюбие, уверяя себя, что это прямо доказывает неуважение к ней
графа, совершенное равнодушие.
А этот «светский шалопай» — как мысленно назвал
графа Белавина раздраженный Федор Дмитриевич — сорвав этот чудный цветок, повертев его в своих нравственно грязных
руках, швыряет на дорогу.
— Но я думаю,
граф, что наша дочь по праву принадлежит матери, которая отдала ей свою жизнь и свои заботы, а не отцу, который только мотал ее состояние и чуть не довел ее до нищеты. Впрочем, я вас считаю настолько порядочным и не могу предположить, что вы будете настолько бессердечны, чтобы лишить меня этого счастья. Вы очень хорошо знаете, что в моих
руках Кора на своем месте. Наконец, наша сделка еще не оформлена, и вы мне не представили отчетов по распоряжению моими капиталами.
Она встала, скрестила
руки и посмотрела гордо на
графа.
— Разве вы не знали? — продолжала она. — Да, графиня совершенно разошлась со своим мужем… Она, вероятно, проклинает меня. Но если вы ее увидите, скажите ей, что не я сделала главное зло… Мы тоже разошлись с
графом Владимиром, и та, в
руках которой он теперь, выпустит его не так скоро и не так безнаказанно… Поверьте мне…
Она сказала, говоря о
графе Белавине, что он в
руках женщины, которая выпустит его не так скоро и не так безнаказанно.
Менее всех, конечно, мог догадаться об этом Федор Дмитриевич, далекий от женщин вообще, а от «петербургских львиц и пантер», к которым, несомненно, принадлежала и та, в чьих
руках находился теперь
граф Владимир, в частности.
Граф Белавин пожал ему наскоро
руку и скрылся тоже в подъезде.
Граф Белавин выронил из
рук карту и с удивлением посмотрел на суровое лицо своего друга.
Граф Владимир Петрович, как-то весь согнувшись под тяжестью своего унижения, протянул умоляюще
руки...
«Она сделает
графа Владимира хорошим отцом» — это развязывает ей
руки, и она достигнет этого.
— Он это сказал… он это сказал… — лепетал между тем
граф, ломая в отчаянии
руки. — Да знаешь ли ты, что это я
граф Белавин, что это умирает моя дочь.
— Ты прав, — встал со стула
граф и сунул в
руку лакея первую попавшуюся ему в кармане кредитку, — я поеду домой. Когда доктор вернется, попроси его, чтобы он тотчас приехал ко мне, я буду его ждать целый день и целую ночь. Чтобы непременно приехал.
Не обращая внимания на удивленные взгляды, бросаемые на него снующей по панели публикой и встречными,
граф, закрыв лицо
руками, неудержимо плакал.
— Сегодня! — воскликнул
граф Владимир Петрович, поднимая с отчаянием
руки. — Но тогда когда же? Не сказал ли ты, что часы Коры сочтены, что дорога каждая минута… Разве ты можешь, находясь здесь, отсрочить ее последний вздох.
Когда Фанни Викторовна прочла в газете публикацию о смерти
графа Белавина, газета выпала из ее
рук, и она воскликнула голосом, полным отчаяния...
— Ах, помилуйте, я совсем не думал напоминать вам, я вас просто так спросил. Мы вас передали с рук на
руки графу Строганову и не очень торопим, как видите, сверх того, такая законная причина, как болезнь вашей супруги… (Учтивейший в мире человек!)
Лиза принесла еще пастилы, трех сортов варенья и сохранившиеся особенного моченья опортовые яблоки и остановилась за спиной матери, вглядываясь в игру и изредка поглядывая на офицеров и в особенности на белые с тонкими, розовыми, отделанными ногтями
руки графа, которые так опытно, уверенно и красиво бросали карты и брали взятки.
Неточные совпадения
— Так, усыновила. Он теперь не Landau больше, а
граф Беззубов. Но дело не в том, а Лидия — я ее очень люблю, но у нее голова не на месте — разумеется, накинулась теперь на этого Landau, и без него ни у нее, ни у Алексея Александровича ничего не решается, и поэтому судьба вашей сестры теперь в
руках этого Landau, иначе
графа Беззубова.
Услыхав с другой стороны подъезда шаги, всходившие на лестницу, обер-кельнер обернулся и, увидав русского
графа, занимавшего у них лучшие комнаты, почтительно вынул
руки из карманов и, наклонившись, объяснил, что курьер был и что дело с наймом палаццо состоялось.
— И тут вы остались верны себе! — возразил он вдруг с радостью, хватаясь за соломинку, — завет предков висит над вами: ваш выбор пал все-таки на
графа! Ха-ха-ха! — судорожно засмеялся он. — А остановили ли бы вы внимание на нем, если б он был не
граф? Делайте, как хотите! — с досадой махнул он
рукой. — Ведь… «что мне за дело»? — возразил он ее словами. — Я вижу, что он, этот homme distingue, изящным разговором, полным ума, новизны, какого-то трепета, уже тронул, пошевелил и… и… да, да?
— За этот вопрос дайте еще
руку. Я опять прежний Райский и опять говорю вам: любите, кузина, наслаждайтесь, помните, что я вам говорил вот здесь… Только не забывайте до конца Райского. Но зачем вы полюбили…
графа? — с улыбкой, тихо прибавил он.
— Татьяна Марковна остановила его за
руку: «Ты, говорит, дворянин, а не разбойник — у тебя есть шпага!» и развела их. Драться было нельзя, чтоб не огласить ее. Соперники дали друг другу слово:
граф — молчать обо всем, а тот — не жениться… Вот отчего Татьяна Марковна осталась в девушках… Не подло ли распускать такую… гнусную клевету!