Неточные совпадения
— Что я намерен делать? Странный вопрос! Прежде всего, как честный
человек, я откровенно сказал моей невесте, что мое состояние очень расшатано и что от довольно значительного состояния у меня теперь осталось менее, чем немного. Она
была в восхищении от моей откровенности и заявила, что все ее состояние
будет моим. Ты
не можешь себе вообразить, с какой очаровательной наивностью велся ею этот деловой разговор.
— Первый виновник, — наконец заговорила графиня — во всем происшедшем — это вы! Никто
не обязан знать, жена или даже случайная любовница идет под руку с молодым
человеком… В данном же случае ошибка
была еще возможнее, так как эта молодая женщина
была с эти молодым
человеком в таком месте, которое посещают одни кокотки.
Не уважая меня, вы подали повод
не уважать меня и другим…
Одной из главных составных частей того идеала
была: «мужчина любящий» — эта-то часть теперь, увы, отпадала, отпадала также и вторая часть идеала — «мужчина уважаемый», и молодая женщина с ужасом всматривалась в будущее, которое ей рисовало мрачную картину жизни с
человеком, который
не любит ее и которого она
не может уважать.
Пока
человек не погряз совершенно в пучине порока, пока в его сердце хранится хотя одна необорванная нежная струна, никакое чувство
не может
быть для него выше и сильнее, как чувство родителя к рожденному.
В то время когда Конкордия Васильевна испытывала первое жизненное горе, вдали от нее, при одном воспоминании об ее восхитительном образе, трепетно билось сердце
человека, которого она
не знала,
быть может, никогда
не видала или
не замечала, но который между тем жил лишь воспоминанием о ней.
Как ни может это показаться странным, но этот серьезный
человек, весь преданный науке, любил молодую девушку, с которой
не сказал ни одного слова и с которой даже
не был знаком.
Чутьем любящего сердца угадал он, что боготворимая им девушка
не может
быть счастлива с этим себялюбивым, испорченным
человеком.
— Это ужасно, так стеснять незнакомого
человека! — воскликнула старушка, хорошо сознавая, что другого выхода, как принять предложение доктора, действительно
не было.
Честная по натуре графиня Конкордия и на всех других
людей смотрела сквозь призму своего внутреннего я, пока, конечно,
не наступило явного разочарования, как
было с ней в роковую ночь в ресторане Кюба.
Это впечатление, произведенное на графа,
не осталось, конечно, тайной для Надежды Николаевны, если бы даже граф Белавин
был человеком, умевшим скрывать свои чувства.
Если для графини Белавиной оно
было,
быть может, достаточным, то
не могло совершенно удовлетворить
человека, сердце которого около четырех лет билось для нее одной, обливаясь кровью.
Припоминая их отношения в селе, во время пребывания ее гостьей в его убогой избушке, затем в Киеве, он
не мог
не заметить, что в обращении ее с ним, особенно за последнее время,
было более теплоты и сердечности, нежели к
человеку, к которому чувствуют лишь благодарность за исцеление дочери.
— Конечно… — ответил он, выпуская изо рта тоненькое колечко дыма, — славу называют дымом… Она, по-моему,
не стоит хорошей папиросы,
не говоря уж о сигаре. Да здравствует приятная и легкая жизнь, предоставляющая
человеку все радости и удовольствия, в которой только последний час,
быть может, труден, ну, да
человек так устроен, что о нем
не думает.
По мне же, для
человека должно
быть более чем безразлично, что после его смерти, или даже при жизни,
люди, совершенно незнакомые, живущие часто очень далеко, зачастую совершенно равнодушно
будут повторять на его счет похвалы, которые в большинстве случаев
не приносят никакой осязательной пользы, или, в крайнем случае, — гроши.
— Они совсем
не загадочные, мой друг, — ответил доктор, — когда я узнал из истории литературы, что гений Шекспира
был оценен его соотечественниками лишь два века спустя после его смерти, когда я читал о страданиях и лишениях великих
людей: Гомера, Данте, Торквато-Тассо, Велисария, Овидия, умершего в изгнании, Мильтиада, окончившего свои дни в темнице, и всех других, которых я
не перечисляю — я сам тоже подумал, что слава — это дым, и
был готов относиться к ней с таким же, как ты, презрением…
— Я думаю, что эта любовь, о которой вы говорите и которая двигает силы великих
людей,
не может
быть сравнена с любовью в банальном значении этого слова, о которой говорит Владимир.
Ребенок иззяб и
был голоден; к довершению горя пеленки распустились, и молодой
человек не мог их привести в порядок своими окоченевшими руками.
«Можно любить
человека и
не быть ему верной».
Тут
были и молодящиеся старики с игривой усмешкой на беззубых устах, и солидные
люди в модных воротничках, в коротких сюртучках и широких панталонах, набеленные женщины с разрисованными лицами, и молодые, с хриплыми голосами, с выпуклыми и плоскими грудями, даже мальчишки, чуть ли
не со школьной скамьи.
Слушай, я солгала, я
не случайно пришла к тебе, я хотела поласкать тебя, я жаждала ласк сама, положим это глупо, может
быть, но бывают дни, когда богатые
люди для нас невыносимы и, наконец, естественное дело, кто нас кормит, того мы ненавидим.
Надо
было быть самым равнодушным, самым бесчувственным
человеком, чтобы
не тронуться этой картиной грации и чистоты.
Это и
было причиной молчания с ее стороны при его возвращении в Петербург; он начал понимать теперь значение этого анонимного письма, брошенного с презрением рукой обманутой женщины, видящей в нем сообщника ее мужа, а
не человека, способного спасти его, как она рассчитывала.
— Да, я вас жалею от всего сердца, потому что я читаю в вашем сердце. Женщина, которую вы любите,
не знает этого, а вы
не такой
человек, чтобы ей это сказать. Она может
быть так же несчастна, как и вы… Хотите, я вам назову эту женщину?..
— Протестуйте, сердитесь, — грустно сказала она, — это обязанность каждого честного
человека. Но все-таки вы
не избежите своей судьбы… Теперь я все сказала и более вас
не удерживаю… Но если вы
будете благоразумны, то откажетесь от любви к женщине, которая вам
не может принадлежать.
— Ведь ты свободен, — говорил ему этот голос, — мир тебе улыбается! Слава окружает тебя! если хочешь
быть человеком серьезным,
будь им, но
не пересаливай… Выбери середину из этих крайностей, в одну из которых ты вдался, а другую презираешь… Упрочь свою знаменитость и свое состояние… Сделай партию богатую и блестящую… Состояние принесет тебе жена, она же принесет и красоту… Любовь —
не единственный путь к браку, любовь может прийти после… Она может вырасти на почве привычки и взаимного уважения…
— Я далеко
не шучу… Пока я
был в состоянии прощать ваши глупости, я оставался вашим другом, хотя
не щадил вас откровенным осуждением вашего поведения. А теперь вы совершили уже
не глупость, а преступление… Я
не подам вам больше руки… Вы перешли границы прощения… Проклятие Божие и презрение
людей будет отныне тяготеть над вами… Если у вас
есть силы раскаяться, раскайтесь и исправьтесь… Вспомните, что вы когда-то
были честным
человеком…
Не то, чтобы Федор Дмитриевич фланировал по Петербургу, нет, видимо, сама судьба покровительствовала этим встречам, или же бывшая содержанка графа Белавина рассчитывала свои выезды таким образом, чтобы встретиться с
человеком, в которого она
была влюблена.
Конечно,
были люди, которые находили странным, что семейный
человек живет вдали от жены и дочери, но большинство, более снисходительное,
не видело в этом ничего особенного, это так часто случается в наше время.
— Я
был бы неблагодарным, если бы жаловался на свою судьбу, при условии, однако… чтобы все близкие мне и любимые мною
люди были счастливы. Верьте мне, что пожелание этого счастья вам, графиня, ни на минуту
не покидало моего сердца…
Его нельзя
было назвать умным
человеком, но он
не был и глуп, а между тем со времени его связи с Надеждой Николаевной он стал неузнаваем; куда девался его прежний апломб, особенно в отношении женщин, его остроумие, веселость — он казался приниженным, забитым, подавленным.
Он уехал в Петербург разыскивать
человека, который когда-то
был его лучшим другом, а теперь в его сердце
не находилось для него даже сочувствия, так как Федор Дмитриевич
был из тех
людей, которые никогда
не возобновляют прерванные отношения, так как разрыв у них всегда имеет серьезные причины.
Графиня опомнилась. Под влиянием неизмеримого горя она
не сумела скрыть холодное равнодушие, с которым относилась к своему мужу. Этот
человек, которого она любит столько лет и которого она уважает, осудит ее за это. Ей
было больно.
— Мой друг, — сказала она, — простите мне мою слабость. Она кончилась, слава Богу. Мои глаза прозрели, я вижу теперь все ясно, я понимаю значение ваших слов: никакие формальные обязанности
не заставляют меня действовать так, но
есть еще обязанности нравственные, которые должен исполнить
человек, если он дорожит своим человеческим достоинством.
Это
были могилы
не только близких им обоим
людей, но над этими могилами должно
было начаться их счастье.
Он
был человек, искавший спокойствия, и, конечно, отсутствие жены-хозяйки из дома и матери от детей
не могло
не нарушить домашнего равновесия.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (
Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает
есть.)Я думаю, еще ни один
человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Да объяви всем, чтоб знали: что вот, дискать, какую честь бог послал городничему, — что выдает дочь свою
не то чтобы за какого-нибудь простого
человека, а за такого, что и на свете еще
не было, что может все сделать, все, все, все!
Городничий. И
не рад, что
напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и
не быть правде? Подгулявши,
человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь
не прилгнувши
не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает,
не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно, что значит
человек! В жисть
не был в присутствии такой важной персоны, чуть
не умер со страху. Как вы думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы
не употребляем.
Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно
было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова
не знает.