Неточные совпадения
— Я призвала тебя и одарила богато, чтобы посоветоваться,
как отвратить общую напасть, грозящую всему Новгороду, а ты, пробудив во мне заснувшую было ненависть к мучительнице-тиранке — Москве, заставляешь еще каяться за то, что я люблю отечество свое и не меняю его перед гонителем сына моего, меня самой, моей родины!
Нет. Марфа не укротится, не посрамит себя!
— С тех пор,
как московские тираны выволокли его в цепях из родных стен и принудили постричься в Муроме; напрасно я старалась подкупить стражу, лила золото
как воду, они не выпустили его из заключения и доныне, не дозволили иметь при себе моих сокровищ для продовольствия в тяжкой иноческой жизни… Но к чему клонится твой вопрос?
Нет ли о нем
какой весточки? — с трепетным волнением проговорила она.
Бывало, одурь возьмет,
как давно
нет дела рукам; ну что, сиди на печи, да гложи кирпичи — разучишься и шевелить мечом; ждешь, не дождешься, когда-то грохнет вечевой колокол, а уж
как закатится, любо сердцу молодецкому, вспрыснет его словно живою водою радость удалая.
— Эх, замолчи молодецкое сердце! — заговорил снова Чурчила, ударяя себя в грудь. — Дай вымолвить тоску-кручину другу закадычному!
Нет, я весел, Дмитрий, право, весел,
как этот месяц, — продолжал он, прикидываясь веселым. — Да о чем тосковать? Красоток много на белом свете, а милая-то хоть и одна, да что ж? Если забыла она слово клятвенное, не в омут же бросаться от этого, чертям в угоду.
В последнем бывали исключения лишь тогда, когда Савелий, побывав в Москве за харчами, соблазнялся на обратном пути елкой, гордо торчавшей над дверью шинкаря Загребы, ласково и умильно манившей к себе конных и пеших путников, заезжал будто ненароком к хозяину шинка спросить: «
нет ли
какой ни на есть работенки?» несмотря на то, что жидовин при всякой надобности всегда сам присылал за ним.
— Или хозяев
нет, или они нехристи
какие, что не могут пустить нас на часочек обогреться да обсушиться? — повторял за окном хрипловатый голос.
— Хозяин,
нет ли у тебя навеса
какого для нас? — спросил Назарий.
— Промычал, да и на попятную. Так
нет же, я выпытаю у тебя сознание. Вот
как отпорю нагайкой, скажешься, нехотя весь рассыплешься в словах! — сердито закричал Иван, доставая нагайку, притороченную к седлу, и только хотел привести в исполнение свою угрозу,
как кто-то из толпы закричал...
—
Нет, лучше привяжем его к камню, да свалим в волны, а то нож так заржавеет в крови его, что не ототрешь никакими заговорами. Страшно будет опоясаться им,
как зельем.
—
Нет, братец, не теперь! Гритлих еще теперь на охоте. Да и что тебе дался этот Гритлих? Даже хмель спадает с тебя,
как только ты заговоришь о нем. Я давно замечаю, что ты ненавидишь сироту, и, конечно, особенно с тех пор,
как он перебил у тебя славу на охоте. Помнишь белого медведя, от которого ты хотел уйти ползком!
— Хоть жизнь, — отвечал рыцарь, протягивая ей руку, — но, помните, что только одна ваша безопасность, которую я оберегаю
как свою честь, вынудила меня — не забыть вас, о,
нет, а лишь не видеть несколько дней, и этим я сам жестоко наказал себя, так что наказание ваше,
какое бы ни было, будет для меня наградой.
—
Нет, черт возьми! Вы все не правы. Ну, что это за наказание? Оно придает ему лишь желание еще раз провиниться, а по-моему — отослать его к конюху и познакомить его с кнутом, а потом посмотреть: будет ли он таким приверженцем вашего дома,
как говорит. Поверьте, это лучшая проба.
—
Нет, за что же? Он в чести теперь у нас. Завтра, чуть свет, выступят отыскивать беглецов… Слышишь,
какой говор в замке? Все уже в сборе. Ныне последнюю ночку проведем повеселее, да и в поход.
—
Нет, видишь, он тоскует о пропаже дочери, которая,
как рассказывает Доннершварц, бежала с его приемышем-русским на его отчизну.
— Милая, бесценная! Все готово, свечи горят,
как наши сердца, перед иконами, налой освещен, едем, едем… Венцы блистают!.. Там, на чужбине, совьем мы себе гнездышко!.. Здесь, в Новгороде,
нет нам родины,
нет тебе весны, моей ласточке милой, нежной…
Неточные совпадения
Лука Лукич. Не могу, не могу, господа. Я, признаюсь, так воспитан, что, заговори со мною одним чином кто-нибудь повыше, у меня просто и души
нет и язык
как в грязь завязнул.
Нет, господа, увольте, право, увольте!
Хлестаков. Черт его знает, что такое, только не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно
как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего
нет?
Городничий (бьет себя по лбу).
Как я —
нет,
как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Подсмотри в щелку и узнай все, и глаза
какие: черные или
нет, и сию же минуту возвращайся назад, слышишь?