Неточные совпадения
Родные дяди государя,
князья Юрий и Михаил Васильевичи Глинские, мстительные и честолюбивые, несмотря на бдительность Шуйских, внушали своему племяннику, что ему время объявить себя действительным самодержцем и свергнуть похитителей власти, которые угнетают народ, осмеливаются глумиться над самим государем; что ему надо только вооружиться мужеством и повелеть; что Россия ожидает его
слова.
Но прежде чем мы узнаем их из келейной беседы двух братьев
князей, столь различных характерами и жизненными целями и столь сходных по внешнему облику, опишем в нескольких
словах их наружность.
Князь Никита повторял свои
слова, сказанные Иоанну, с такою же торжественностью, как бы говоря пред лицом самого царя.
Князь Никита в коротких
словах стал рассказывать ему устав этого нового, до того времени неизвестного в России, учреждения особых царских телохранителей.
— Молчу, молчу, — замахал руками
князь Никита. — Но коли любишь меня — в лгунах перед Скуратовым не оставишь. Татарин он, согласен, так не след
князю Прозоровскому перед татарином в лгунах быть. К
слову же молвить, род Скуратовых, бают, от
князей происходит, да и к царю близкий человек, тот же боярин, сам ты не раз осуждал наше местничество.
И теперь, как тогда, страшною горечью наполнилось сердце Якова Потаповича при воспоминании об этих
словах старого
князя.
Эти
слова заставили вздрогнуть приближавшегося к гостям
князя Василия.
Один Малюта, подошедший первым, не сказал ни
слова, но пронизал княжну таким плотоядно-восторженным взглядом, что у бедняжки, почувствовавшей его, чуть было не подкосились ноги, а руки
князя Василия, заметившего этот взгляд, задрожали и он расплескал наливаемое вино.
— Ну, ребятушки, спасибо вам, что помогли мне княжну, ангела нашего, от неминучей беды вызволить, вырвать ее, чистую, из грязных рук кромешников, но только ни гу-гу обо всем случившемся; на дыбе
слова не вымолвить… Ненароком чтобы до
князя не дошло: поднимет он бурю великую, поедет бить челом на обидчика государю, а тому как взглянется, — не сносить может и нашему князю-милостивцу головы за челобитье на Малюту, слугу излюбленного… Поняли, ребятушки?
С ним случилось то же самое, что, по
словам Карамзина, удерживало до поры до времени и повелителя Малюты, Иоанна, от казни
князя Владимира Андреевича — «ужас обагрить руки кровью ближнего родственника».
Покойный батюшка мой, не желая накликать царский гнев на монастырскую братию, решился выйти к кромешникам из потайной кельи; но перед этим решительным шагом передал мне этот перстень со
словами: «Если ты, сын мой, останешься без крова, пойди к
князю Василию Прозоровскому и покажи ему этот перстень — его подарок мне в лучшие годы нашей молодости; он добр и великодушен и не даст погибнуть сыну своего друга…
«Что же, что опальный, не век ему опальным быть… Да и чем виноват он, если даже, по-ихнему, виноват был
князь Никита? Тем только, что он его сын?.. Но ведь это нелепость!.. Можно выбрать время, когда царь весел, и замолвить
слово за несчастного. Надо будет попросить брата, тот на это мастер, — меня мигом тогда перед государем оправил и его царскую милость рассмешил…» — рассуждал порою мысленно
князь Василий.
Старый
князь не заметил, что при последних
словах по лицу продолжавшего обнимать его колени юноши мелькнула какая-то загадочная усмешка.
— Благодарствуй,
князь, на ласковом
слове! Не обессудь и меня, коли не признаю я твои
слова за правдивые. Какою Бог дал, такою и уродилася…
— Прости,
князь, я к
слову молвил, не подумавши: последний ум отняла у меня красота твоей дочери, до того она мне полюбилася…
О том, что
князь Василий выехал из усадьбы, сообщил прискакавший ранее гонец, привезший распоряжение приготовить и истопить хоромы,
словом, привести все в порядок в пустовавших уже несколько месяцев жилых помещениях московского княжеского дома.
Несмотря на данное
слово, вечером того же дня вся оставшаяся в городе княжеская дворня знала в подробности как случай с
князем Василием на охоте, так и предстоящее радостное в княжеском доме событие.
Она знала со
слов отца, что отец Владимира был его искренним другом, что он казнен, что сын его долгое время скрывался в Литве, и чтобы восстановить в настоящее время его права на Руси, необходимо особое челобитье царю, к которому и готовился
князь Василий, отписавши о своем положении своему брату, а ее дяде,
князю Никите, прося его содействия и совета.
Письмо брата далеко не утешило
князя Василия, хоть он, по правде сказать, и не ожидал от него особого утешения, тем не менее он не упал духом и приказал собираться в Москву. Послав гонца велеть приготовить хоромы,
князь не оставил мысли — по приезде, уже на
словах посоветовавшись с братом, явиться к царю с челобитьем, тем более, что брат не отказался помочь ему, а только уведомлял, что, по его мнению, это будет трудно, а главное — опасно.
Григорий Лукъянович знал со
слов гонца о содержании грамоты, и получение ее именно в тот день, когда царь ехал оказать великую милость семейству
князей Прозоровских, было как раз на руку свирепому опричнику, желавшему во что бы то ни стало изменить решение царя относительно помилования жениха княжны Евпраксии, что было возможно лишь возбудив в нем его болезненную подозрительность. Он достиг этой цели.
— И впрямь, — заметил
князь Никита, — батюшка разумное
слово молвил… Едем в слободу… Только бы не было поздно?
Его сердце томила жалость к брату, утешить которого он не находил
слов; в минуту общего несчастья разность воззрений и резкая отчужденность их друг от друга выделялась рельефнее, и те
слова утешения, которые он,
князь Василий, мог сказать брату, не были бы им поняты.
— Такова воля царя! Из
слов Бомелия я мог заключить, что этою холопскою казнью он обязан именно этой клевете на тебя,
князь Василий.
— Я к примеру сказал, от
слова не случится, — заметил Яков Потапович. — Не тревожь себя коли не для себя самой, так для князя-батюшки, для меня… Или ты думаешь, что легко смотреть и ему, и мне на муку твою мученскую. Он отец твой, я — с измальства рос с тобою, так сердце у нас, на тебя глядючи, на части разрывается.
Он в коротких
словах рассказал ей план похищения казненного
князя Владимира, который будет находиться только в глубоком обмороке и которого Бомелий приведет в чувство.
Когда они оба выплакались, она поведала ему, что она — княжна, племянница казненного
князя Кубенского; рассказала, что произошло с ней, в доме ее дяди, в день его казни, и в роще под Москвою,
словом, все то, что уже известно нашим читателям. Она не назвала лишь виновника своего несчастия, не назвала ему его отца, и на вопрос: кто был он, после минутного раздумья отвечала...
К примеру взять
князя Никиту: хотя он и одного отродья, а
слова против него не молвлю; может, по любви к брату да слабости душевной какое касательство до дела этого и имеет, но я первый буду пред тобой его заступником; сам допроси его, после допроса брата, уверен я, что он перед тобой очистится; а коли убедишься ты воочию, что брат его доподлинно, как я тебе доказываю, виноват кругом, то пусть
князь Никита вину свою меньшую с души своей снимет и казнит перед тобой, государь, крамольника своею рукою.
Взыскался раз он при мне пузырьков, искал, искал, все у себя перерыл — не нашел, да другие и приготовил, а я один тебе третьего дня отдал, чтобы ты выпил перед тем, как петлю на себя накинешь и обмер на время, а другим тебя сегодня в чувство привел,
словом, проделал то же самое, что нынешнею ночью Бомелий сделал над тем приспешником Малюты, что назвал себя
князем Воротынским и сделался женихом Евпраксии.
Малюта вошел вместе с прибывшими с ним опричниками. Все уселись на лавках в передней избе. Слуги стали обносить гостей заморским вином в драгоценных кубках. Хитрый
князь Никита, зная происшедшее в доме его брата, ни
слова не спросил об участи последнего и своей племянницы. Григорий Лукьянович заговорил об этом первый...
Неточные совпадения
А вор-новотор этим временем дошел до самого
князя, снял перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные
слова на ухо говорить. Долго они шептались, а про что — не слыхать. Только и почуяли головотяпы, как вор-новотор говорил: «Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно».
Она, счастливая, довольная после разговора с дочерью, пришла к
князю проститься по обыкновению, и хотя она не намерена была говорить ему о предложении Левина и отказе Кити, но намекнула мужу на то, что ей кажется дело с Вронским совсем конченным, что оно решится, как только приедет его мать. И тут-то, на эти
слова,
князь вдруг вспылил и начал выкрикивать неприличные
слова.
Все сидели, как поповны в гостях (как выражался старый
князь), очевидно, в недоумении, зачем они сюда попали, выжимая
слова, чтобы не молчать.
— Да, вот вам кажется! А как она в самом деле влюбится, а он столько же думает жениться, как я?… Ох! не смотрели бы мои глаза!.. «Ах, спиритизм, ах, Ницца, ах, на бале»… — И
князь, воображая, что он представляет жену, приседал на каждом
слове. — А вот, как сделаем несчастье Катеньки, как она в самом деле заберет в голову…
Когда молодой
князь подошел к ней, она сказала ему несколько
слов, называя его вы, и взглянула на него с выражением такого пренебрежения, что, если бы я был на его месте, я растерялся бы совершенно; но Этьен был, как видно, мальчик не такого сложения: он не только не обратил никакого внимания на прием бабушки, но даже и на всю ее особу, а раскланялся всему обществу, если не ловко, то совершенно развязно.