Неточные совпадения
— Послушай, Виктор! — вдруг подошел к нему Иван Сергеевич. — Я
не любопытен и
не хочу совершенно
знать, какая тайна соединяет тебя с этой
женщиной, которая называет себя твоей женою, которую ты назвал так несколько минут тому назад, но, быть может, я могу помочь тебе выпутаться из такого, видимо, двусмысленного положения, тогда, пожалуйста, располагай мною…
— Очень… Нет ничего лучше чувства власти… Вы, мужчины, очень хорошо
знаете это. Почему же
женщина не может воспользоваться обстоятельствами, дающими ей в руки эту власть.
Она
знала по наслышке, что он дурно поступает с
женщинами. Значит он
не любит их.
— Но я
не собираюсь… — встал со своего места и подошел к софе, на которой полулежала артистка, Иван Павлович. — Разлюбить тебя, оставить, но ведь ты сама хорошо
знаешь, что лучше тебя нет
женщин в Петербурге.
—
Не знаю, как на твой вкус…
Женщины, да еще красивые, плохие судьи чужой красоты… По-моему, она очень хороша…
«Это говорится о мужчинах, но кто
знает, быть может иногда касается и
женщин… Чем черт
не шутит, она может сделаться хорошей женой и доставит ему счастье. Он стоит счастья… Он хороший, честный малый…»
— Ничего… Боже, какой вы еще юноша… Вы
не знаете даже, что часто
женщина хохочет тогда, когда ей хочется плакать… и наоборот.
— Полноте… Очень хорошо
знаете…
Знаете, что красота
не только заставляет мысль воспарять, как говорит патер Билли, но что она сила страшная в руках умной
женщины…
Не так ли?
Не знать, любит ли тебя
женщина, которую ты держишь в объятиях, когда эти объятия составляют для тебя суть всей твоей жизни, когда ты чувствуешь, что ты только и живешь в них и для них».
— Зачем я женился? Я был тогда молод и неопытен; я обманулся, я увлекся красивой внешностью. Я
не знал женщин, я ничего не знал. Дай вам бог заключить более счастливый брак! но поверьте, ни за что нельзя ручаться.
— Кто я? Правда, мне девятнадцать лет, и у нас было воспитание такое, и я… до сих пор
не знаю женщин, но разве это что-нибудь значит? Иногда я себя чувствую мальчиком, а то вдруг так стар, словно мне сто лет и у меня не черные глаза, а серые. Усталость какая-то… Откуда усталость, когда я еще не работал?
Неточные совпадения
Хлестаков. Оробели? А в моих глазах точно есть что-то такое, что внушает робость. По крайней мере, я
знаю, что ни одна
женщина не может их выдержать,
не так ли?
Он
не верит и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он
знает, что я
не брошу сына,
не могу бросить сына, что без сына
не может быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая
женщина, — это он
знает и
знает, что я
не в силах буду сделать этого».
Они
не знают, как он восемь лет душил мою жизнь, душил всё, что было во мне живого, что он ни разу и
не подумал о том, что я живая
женщина, которой нужна любовь.
— Я больше тебя
знаю свет, — сказала она. — Я
знаю этих людей, как Стива, как они смотрят на это. Ты говоришь, что он с ней говорил об тебе. Этого
не было. Эти люди делают неверности, но свой домашний очаг и жена — это для них святыня. Как-то у них эти
женщины остаются в презрении и
не мешают семье. Они какую-то черту проводят непроходимую между семьей и этим. Я этого
не понимаю, но это так.
Ты
не поверишь, но я до сих пор думала, что я одна
женщина, которую он
знал.