Неточные совпадения
В самый
день Крещенья 1797 года, ранним утром, к воротам одного из
домов Большой Морской улицы, бывшей в то время, к которому относится наш рассказ, одной из довольно пустынных улиц Петербурга, лихо подкатила почтовая кибитка, запряженная тройкой лошадей, сплошь покрытых инеем. На дворе в этот год стоял трескучий мороз, поистине «крещенский».
В описанный нами
день треволнений для Виктора Павловича Оленина,
день встречи его с Иреной Станиславовной и переезда, по ее требованию, под одну с нею кровлю, в
доме генерала Владимира Сергеевича Похвиснева ждали гостей.
По восшествии на престол Павла Петровича и по прибытии его в Москву для священного коронования, Каверин привел в свой
дом Кутайсова, и при тех же обстоятельствах через несколько
дней был определен в Москве обер-полициймейстером и из майоров переименован в статские советники.
Иван Павлович Кутайсов в тот же
день посетил Похвисневых, остановившихся в Москве в
доме брата, Сергея Сергеевича. Они тоже через несколько
дней собирались в Петербург.
И теперь, когда он, испросив разрешения Ираиды Ивановны, явился с визитом в их
дом и сидел перед ней в гостиной, она чувствовала на себе его взгляд и сидела как пригвожденная к креслу, то и
дело поправляя на себе платье, которое, казалось ей, все вот сейчас спадет с нее.
Почасту и подолгу беседовал он с молодой женщиной, бывшей домоседкой, совершенною в этом случае противоположностью своего мужа, не любившего сидеть в посольском
доме и вечно выдумывавшего для себя
дела и неотложные надобности, чтобы объезжать чуть ли не весь город.
Еще задолго до
дня спектакля, к ее
дому то и
дело подъезжали экипажи с лицами, желавшими получить билеты в ложи непосредственно из прелестных рук артистки. За эти билеты, стоившие номинально от двадцати до двадцати пяти рублей, платили сотни и даже тысячи рублей. Бенефисы, таким образом, были большой жатвой для артистки.
Граф Буксгевден с того
дня был отрешен от должности генерал-губернатора, рапортовался больным и не выходил из
дома, твердо решившись дождаться лишь сентября, чтобы просить о совершенном увольнении от службы, так как он еще числился шефом одного из пехотных полков.
— Государь изволил заметить, что он не хочет вызывать даже малейшим подозрением сомнения в своем прямодушии, качестве, которое признано за ним всеми европейскими державами… Что как во внутренней, так и во внешней политике он ведет свое
дело начистоту, что ему противно учение Маккиавели, что он, как русский царь, враг всякого лицемерия и двоедушия как у себя
дома, так и при внешних сношениях. Объявив себя правителем ордена, он сделал уже этим решительный шаг и не находит нужным делать второй…
Мало-помалу аббат вошел во все знатные
дома Петербурга: в одном он являлся умным и занимательным гостем, в другом — мудрым советником по разным
делам, в третьем — другом семейства, в четвертом — врачем, в пятом — красноречивым проповедником, глаголам которого русские барыни внимали с особым благовением.
Они занимали в
доме одну комнату и почти весь
день сидели на своих почерневших от времени дубовых кроватях, на перинах, покрытых ситцевыми на вате одеялами.
Днем были назначены часы для визитов и Ираида Ивановна сидела
дома, вечером собирались приглашенные к ней и ее мужу.
Это предчувствие появилось у него в ночь по возвращении из
дома Шевалье и продолжалось вплоть до
дня получения записки.
На самом
деле жизнь в
доме человека, видевшего в нем будущего мужа своей любимой племянницы при изменившихся обстоятельствах была более чем неудобна.
«Но сегодня я решительно объяснюсь с ней… Вот уже два
дня, как я не могу застать ее
дома… Сегодня она меня, вероятно, примет… Я ей выскажу все, я заставлю ее сказать решительное слово, любит ли она меня!? Я ведь не знаю даже этого!»
Если еще Владимир Сергеевич и Ираида Ивановна продолжали находиться под тяжелым впечатлением горя, причиненного им болезнью их младшей дочери, то эгостичная по натуре Зинаида Владимировна, отправившись после первых
дней обрушившихся на их
дом несчастий, снова выдвинула на первый план свое «я» и стала помышлять исключительно о своем будущем.
Горбун не более как с четверть часа пробыл еще в
доме Белоярцевых, отговорившись неотложным
делом.
Ну, известно, брату поверили. Сначала пошел говор по
дому, что
дело барина, и потом порешили, что сама с собой прикончила.
Дело о бежавшей из родительского
дома девицы Посвихневой принуждены были, в конце концов, «предать воле Божией».
Совершив свое страшное
дело и скрывшись в глубь Таврического сада, он этим счастливо избежал встречи с выбежавшей из
дома Полиной, так как другой дорогой, через обрушившийся забор, успел вернуться в
дом Похвисневых.
«
Дому твоему подобает святыня Господня в долготу
дней».
Неточные совпадения
Квартальный. Прохоров в частном
доме, да только к
делу не может быть употреблен.
А
день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на улице // Одни ребята малые, // В
домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на замок.
В канаве бабы ссорятся, // Одна кричит: «Домой идти // Тошнее, чем на каторгу!» // Другая: — Врешь, в моем
дому // Похуже твоего! // Мне старший зять ребро сломал, // Середний зять клубок украл, // Клубок плевок, да
дело в том — // Полтинник был замотан в нем, // А младший зять все нож берет, // Того гляди убьет, убьет!..
Краса и гордость русская, // Белели церкви Божии // По горкам, по холмам, // И с ними в славе спорили // Дворянские
дома. //
Дома с оранжереями, // С китайскими беседками // И с английскими парками; // На каждом флаг играл, // Играл-манил приветливо, // Гостеприимство русское // И ласку обещал. // Французу не привидится // Во сне, какие праздники, // Не
день, не два — по месяцу // Мы задавали тут. // Свои индейки жирные, // Свои наливки сочные, // Свои актеры, музыка, // Прислуги — целый полк!
Идем по
делу важному: // У нас забота есть, // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды.