Неточные совпадения
В это пребывание в Москве Елизавета Петровна очень серьезно заболела.
У нее сделались страшные спазмы, от которых она лишилась чувств и жизнь ее
была в опасности. Придворные страшно переполошились, но болезнь хранилась под величайшим секретом. Даже
великий князь и
великая княгиня узнали о ней только случайно.
«Целую ночь, — пишет Линар, датский посланник, хорошо знакомый с тем, что делалось при дворе, так как он
был принят как свой
у Бестужевых, —
были собрания и переговоры, на которых, между прочим, решено
было главными министрами и военными властями, что, как скоро государыня скончается,
великого князя и
великую княгиню возьмут под стражу и императором провозгласят Иоанна Антоновича.
Канцлер первый разгадал и понял Екатерину и решился с нею сблизиться. Через Сергея Васильевича Салтыкова узнала она, что канцлер ищет ее дружбы. Хотя немало накипело
у нее злобы на сердце против Бестужева, однако шутить таким предложением
было нечего. Голштинец Бремзен, вполне преданный канцлеру, служил при
великом князе по делам его герцогства. Ему поручила Екатерина объявить Бестужеву, что она готова войти с ним в дружеские отношения. Заключен
был тайный союз.
Елизавета Петровна
была очень тронута этими словами. Слезы навернулись
у ней на глазах, и, чтобы другие не заметили, как она расстроена, она отпустила
великого князя и
великую княгиню, говоря, что уж очень поздно.
Было, действительно, около трех часов утра.
Н. Ф. Фермор
был у великого князя Михаила Павловича на хорошем счету, как способный инженерный офицер, и это повело к тому, что в один прекрасный день Фермор совершенно неожиданно для себя получил перевод из Петербурга в Варшаву, где тогда производилось множество инженерных работ.
Неточные совпадения
— Вчера,
у одного сочинителя, Савва Морозов сообщал о посещении промышленниками Витте. Говорил, что этот пройдоха, очевидно, затевает какую-то подлую и крупную игру. Затем сказал, что возможно, — не сегодня-завтра, — в городе
будет распоряжаться
великий князь Владимир и среди интеллигенции, наверное,
будут аресты. Не исключаются, конечно, погромы редакций газет, журналов.
— Я, разумеется, не против критики, — продолжал он голосом, еще более окрепшим. — Критики
у нас всегда
были, и какие! Котошихин, например,
князь Курбский, даже Екатерина
Великая критикой не брезговала.
В истории знала только двенадцатый год, потому что mon oncle, prince Serge, [мой дядя,
князь Серж (фр.).] служил в то время и делал кампанию, он рассказывал часто о нем; помнила, что
была Екатерина Вторая, еще революция, от которой бежал monsieur de Querney, [господин де Керни (фр.).] а остальное все… там эти войны, греческие, римские, что-то про Фридриха
Великого — все это
у меня путалось.
Не понимаю, отчего лебедь считался в старину лакомым или почетным блюдом
у наших
великих князей и даже царей; вероятно, знали искусство делать его мясо мягким, а мысль, что лебедь служил только украшением стола, должна
быть несправедлива.
Я не присутствовал при их свидании, но за столом матушка рассказывала отцу, что эта княгиня Засекина ей кажется une femme très vulgaire, [Женщиной весьма вульгарной (фр.).] что она очень ей надоела своими просьбами ходатайствовать за нее
у князя Сергия, что
у ней все какие-то тяжбы и дела — des vilaines affaires d’argent [Гадкие денежные дела (фр.).] — и что она должна
быть великая кляузница.