Неточные совпадения
Французский
двор колебался вступить на тот путь, который указывал ему решительный и предприимчивый де ла Шетарди. Вмешаться тайным образом в домашние распри посторонней державы, дать деньги для составления заговора против существующего правительства и сделать французского
короля сообщником этого заговора — казалось делом очень рискованным. Получив первое предложение своего посланника, версальский кабинет попросил время на размышление.
Шетарди, наконец, получил давно желаемую аудиенцию у царя и снова появился при
дворе. На первом же приеме он встретился с цесаревной и в разговоре с нею высказал, что, несмотря на справедливые основания, существующие у
короля для отзыва посланника из Петербурга, он велел ему остаться в России единственно для того, чтобы отстаивать интересы ее, Елизаветы Петровны.
Французскому посланнику при
дворе прусского
короля было приказано осторожно выведать его взгляд на этот предмет.
Действительно, день спустя после переворота и раньше, чем иностранные
дворы были официально извещены об этом событии, императрица написала французскому
королю.
Театральные представления при
дворе вошли в моду еще при императрице Анне Иоанновне.
Король Август прислал императрице из Дрездена на ее коронацию славившихся там актеров, которые и давали «итальянские интермедии» при
дворе. Из присланных отличались актриса Казанова, мать известного авантюриста, и комик-певец Недрилло.
Ничего особенного не вышло из этих разговоров. Апраксин дал клятвенное заявление, что он никаких обещаний молодому
двору не давал и никаких внушений в пользу
короля прусского от него не получал. На этом дело остановилось.
Еще в гимназии я много перечитал рыцарских романов, начиная с «Айвенго», интересовался скандинавами и нарисовал себе в этом духе и «Гамлета», и
двор короля, полудикого морского разбойника, украшавшего свой дворец звериными шкурами и драгоценностями, награбленными во время набегов на богатые города Средиземного моря.
Дюмон. О прекрасном паже короля Рене [Рене Анжуйский (1408–1480) — король Неаполя, Сицилии и граф Прованский.
Двор короля Рене был средоточием искусства и поэзии своего времени.]? Помню, помню и готов исполнить желание ваше, только боюсь, чтобы меня не стал передразнивать Вадбольский, как он делал это некогда в Москве, в доме князя Черкасского.
Но, — прибавлял он всегда с горькой улыбкою, — блажен муж, иже не иде на совет нечестивых!» В царствование Лжедимитрия, а потом Шуйского оба заштатные чиновника старались опять попасть ко двору; но попытки их не имели успеха, и они решились пристать к партии боярина Шалонского, который обнадежил Лесуту, что с присоединением России к польской короне число сановников при
дворе короля Сигизмунда неминуемо удвоится и он не только займет при оном место, равное прежней его степени, но даже, в награду усердной службы, получит звание одного из дворцовых маршалов его польского величества.
Неточные совпадения
Он снисходит на «стогны жаркие» южного города, как раз в котором всего лишь накануне в «великолепном автодафе», в присутствии
короля,
двора, рыцарей, кардиналов и прелестнейших придворных дам, при многочисленном населении всей Севильи, была сожжена кардиналом великим инквизитором разом чуть не целая сотня еретиков ad majorem gloriam Dei. [к вящей славе Господней (лат.).]
— В Пруссии удивительно как спокойно рушилось это право, — сказал Марьеновский. — Вы знаете, что
король, во все продолжение разрешения этого вопроса, со всем
двором проживал только по 50-ти тысяч гульденов.
Но на самом деле русский
двор требовал от шведского
короля объяснений, зачем Дальберг не оказал должных почестей царю московскому, бывшему в великом посольстве.
Объявляю вам решение по делу о вашей женитьбе: запрещаю вам появляться при
дворе, запрещаю играть «Тартюфа». Только с тем, чтобы ваша труппа не умерла с голоду, разрешаю играть в Пале-Рояле ваши смешные комедии, но ничего более… И с этого дня бойтесь напомнить мне о себе! Лишаю вас покровительства
короля.
Асклипиодот попробовал было заступиться за своего патрона, но был встречен такой отчаянной руганью, что поспешил подобру-поздорову спрятаться за широкую спину о. Андроника, Галактионовна мефистофельски хихикала в руку над этой сценой, в окне «ржали девисы», и друзьям ничего не оставалось, как только отступить в положении того французского
короля, который из плена писал своему
двору, что все потеряно, кроме чести.