Старик фельдшер был прав, сказав, что натура лучше врача. Недели через две молодой офицер был уже на ногах «
молодец молодцом», как предсказал ему Суворов.
Неточные совпадения
Пуля — дура, штык —
молодец!..
— Уж такой
молодец, что другого нет. В городе Голнау его ранили картечью в ногу… Он, батюшка, примочил рану водкой из фляжки и снова вскочил на лошадь… Его начальство было в госпиталь прогонять, а он сказал: «На коне лучше, чем в госпитале…»
— Через две недели опять на ногах, опять
молодцом! Чудо-богатырь!.. — сказал Суворов и удалился к своему уже собравшемуся после отражения неприятеля отряду.
—
Молодец, брат,
молодец, — сказал последний, — в твои лета дворянчики у нас еще за букварями сидят и то не осилят, а ты любого старого служаку за пояс заткнешь.
Молодец, говорю,
молодец… И не скучно тебе корпеть за книгами?
—
Молодец! — воскликнул генерал Ганнибал. —
Молодец, Саша. Покойный благодетель наш Петр Великий говаривал всегда: «Плох тот солдат, который не хочет быть генералом».
— Ишь солдат, что быстро сообразил и постель себе смастерил…
Молодец! — заметил Авраам Петрович и потрепал подошедшего к нему Сашу по щеке.
— А-а-а, — улыбнулась императрица. — Однако ты
молодец и знаешь свою службу.
Фридрих Вильгельмович на самом деле аккуратно посещал больную два раза в неделю и доставлял ей нужные лекарства. Недели тянулись за неделями, не принося, как это зачастую бывает с чахоточными, особенно резкой перемены. Один день Глаша чувствовала себя
молодцом, а на другой лежала, по выражению Марьи Петровны, пласт пластом.
— Ты кто же будешь,
молодец? — спросил священник.
— Однако и
молодец же ты, пан Сигизмунд… — тоже со смехом проговорил граф Довудский.
«Он ей просто нравился, она не любила его, — мысленно решил он. — Бог знает, был ли этот брак счастливым. Скоро уедем в вотчину, оттуда она вернется совсем
молодцом».
— Здорово, чудо-богатыри! Здорово, братцы… Помилуй бог,
молодцы…
— Как пить дать поколотим, — в один голос ответили из первого ряда два рослых гренадера, — ведь штык-то наш
молодец… по пяти на него мало, по десяти упрячем…
—
Молодец, одно слово… ваше сиятельство! — гаркнули все солдаты, думая, что Александр Васильевич обращался к ним.
— Огонь, чудо-богатырь… Прощай, Огонь… Прощай, чудо-богатырь… Прощайте и вы все, чудо-богатыри, все вы
молодцы, все русские.
— Твой
молодец нас всех заморозил.
— Вот милость истинная, от Юрия Алексеевича освободился. Помилуй бог, какой он умница, помилуй бог, какой служака, помилуй бог, какой негодяй. Да ты разоблачайся, что сидишь, чай, побудешь, я тебе на радостях покажу роту моих лейб-кампанцев. Вот
молодцы, один к одному, будущие чудо-богатыри. Эй, Прошка!
— Да постойте, дайте-ка я шторку подниму да посмотрю на вас! Э! да вы
молодец молодцом, голубушка! Стоит только подбодриться, да Богу помолиться, да прифрантиться — хоть сейчас на бал! Дайте-ка, вот я вам святой водицы Богоявленской привез, откушайте-ка!
— Голубушка Варвара Дмитриевна, слухом земля полнится. И так сразу стало подозрительно: все мальчики — как мальчики, а этот — тихоня, ходит как в воду опущенный. А по роже посмотреть —
молодец молодцом должен быть, румяный, грудастый. И такой скромный, товарищи замечают: ему слово скажут, а он уж и краснеет. Они его и дразнят девчонкой. Только они думают, что это так, чтобы посмеяться, не знают, что это — правда. И представьте, какие они хитрые: ведь и хозяйка ничего не знает.
А тем временем Сергей выздоровел, разогнулся и опять
молодец молодцом, живым кречетом заходил около Катерины Львовны, и опять пошло у них снова житье разлюбезное. Но время катилось не для них одних: спешил домой из долгой отлучки и обиженный муж Зиновий Борисыч.
Затем целые пятнадцать лет боярыня Плодомасова опять жила тихохонько. В эти пятнадцать лет она возрастила себе сокола-сына. Выходила боярыня сына, выхолила его и
молодцом молодца с божьим благословением и материнской молитвою пятнадцати лет выслала его в Питер служить государыне, слава великих дарований которой вдохновляла и радовала Плодомасову в ее пустынном захолустье.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Да кто выпустил — вот кто выпустил: эти
молодцы! (Показывает на Добчинского и Бобчинского.)
Ой! ночка, ночка пьяная! // Не светлая, а звездная, // Не жаркая, а с ласковым // Весенним ветерком! // И нашим добрым
молодцам // Ты даром не прошла! // Сгрустнулось им по женушкам, // Оно и правда: с женушкой // Теперь бы веселей! // Иван кричит: «Я спать хочу», // А Марьюшка: — И я с тобой! — // Иван кричит: «Постель узка», // А Марьюшка: — Уляжемся! — // Иван кричит: «Ой, холодно», // А Марьюшка: — Угреемся! — // Как вспомнили ту песенку, // Без слова — согласилися // Ларец свой попытать.
А которая // Матрена Тимофеевна?» // — Что нужно,
молодцы?
Под берегом раскинуты // Шатры; старухи, лошади // С порожними телегами // Да дети видны тут. // А дальше, где кончается // Отава подкошенная, // Народу тьма! Там белые // Рубахи баб, да пестрые // Рубахи мужиков, // Да голоса, да звяканье // Проворных кос. «Бог на́ помочь!» // — Спасибо,
молодцы!
Такая рожь богатая // В тот год у нас родилася, // Мы землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И пела,
молодцы. // (Телега нагружается // Всегда с веселой песнею, // А сани с горькой думою: // Телега хлеб домой везет, // А сани — на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»