Неточные совпадения
Берхольц очень мало
говорит о главном украшении Петергофа — фонтанах. Это объясняется тем, что многие проектированные царем фонтаны, постройки и разные украшения в Петергофе были исполнены уже после его смерти, так, например, краса Петергофа — фонтан Самсон был поставлен в 1725 году
императрицей Екатериной I в память победы Петра над шведами.
25 декабря 1761 года
императрица Елизавета Петровна внезапно скончалась. По преданию, смерть государыни предсказала известная тогда петербургским жителям юродивая Ксения, могила которой на Смоленском кладбище и до сих пор пользуется особым уважением у народа. Ксения накануне кончины
императрицы ходила по городу и
говорила...
— В Петербурге,
говорят, его на руках носили, сама
императрица подолгу с ним беседовала… У Григория Александровича Потемкина,
говорят, в большом фаворе…
После Рымникской победы, пожалованный в графы и Русской, и Священной Римской империи, Александр Васильевич с гордостью написал письмо к своей дочери, начав его словами: «Comtess de deux empires»,
говорит, что чуть не умер от удара, будучи осыпан милостями
императрицы.
Суворов разделся, сел у камина и приказал подать варенья. Он был очень оживлен, необыкновенно весел и особенно красноречив;
говорил с воодушевлением о милостивом приеме
императрицы, но в конце заметил...
Неточные совпадения
— Граф Иван Михайлович
говорил, что он хотел просить
императрицу.
— Вы их еще не знаете, —
говаривала она мне, провожая киваньем головы разных толстых и худых сенаторов и генералов, — а уж я довольно на них насмотрелась, меня не так легко провести, как они думают; мне двадцати лет не было, когда брат был в пущем фавёре,
императрица меня очень ласкала и очень любила.
Говорят, что
императрица, встретив раз в доме у одного из своих приближенных воспитательницу его детей, вступила с ней в разговор и, будучи очень довольна ею, спросила, где она воспитывалась; та сказала ей, что она из «пансионерок воспитательного дома».
Она поднимала глаза к небу, полные слез,
говоря о посещениях их общей матери (
императрицы Марии Федоровны), была влюблена в императора Александра и, помнится, носила медальон или перстень с отрывком из письма
императрицы Елизаветы: «Il a repris son sourire de bienveillanse!».
[Весь дальнейший текст до конца абзаца («Роскошь помещения… плебеями») не был пропущен в печать в 1859 г.] Роскошь помещения и содержания, сравнительно с другими, даже с женскими заведениями, могла иметь связь с мыслью Александра, который, как
говорили тогда, намерен был воспитать с нами своих братьев, великих князей Николая и Михаила, почти наших сверстников по летам; но
императрица Марья Федоровна воспротивилась этому, находя слишком демократическим и неприличным сближение сыновей своих, особ царственных, с нами, плебеями.