Неточные совпадения
У Никольских ворот
императрицу встретил московский митрополит Тимофей с прочим духовенством и
говорил ей краткую поздравительную речь.
Рассказывали, что однажды
императрица обратилась к своему камердинеру Попову, отличавшемуся, как уже знают читатели, грубою откровенностью, с вопросом, что
говорят в Петербурге о Григорие Александровиче.
Прошло более двух лет после высказанного
императрицей Екатериной намерения посетить вновь присоединенные провинции, или как она, в течение этих двух лет, шутя
говорила: «обозреть свое маленькое хозяйство», прежде чем это намерение осуществилось.
Австрийский император по приезде с
императрицей все время
говорил об удовольствии, доставленном ему казаками, а государыня сказала Григорию Александровичу с милостивой улыбкой...
Но наконец медлить было нельзя. В Петербурге недоброжелатели князя громко
говорили о его промахах, и сама
императрица высказывала неудовольствие. Надо было решиться на штурм Очакова, и Потемкин решился.
Как мы уже
говорили, Григорий Александрович сам сознавал необходимость решительных действий и, желая поднести ключи Очакова
императрице в день ее тезоименитства, назначил днем штурм 24 ноября.
Графиня Александра Васильевна Браницкая была права,
говоря своему покойному дяде Григорию Александровичу Потемкину, что он не прав, жалуясь на изменившееся к нему отношение
императрицы.
Неточные совпадения
— Граф Иван Михайлович
говорил, что он хотел просить
императрицу.
— Вы их еще не знаете, —
говаривала она мне, провожая киваньем головы разных толстых и худых сенаторов и генералов, — а уж я довольно на них насмотрелась, меня не так легко провести, как они думают; мне двадцати лет не было, когда брат был в пущем фавёре,
императрица меня очень ласкала и очень любила.
Говорят, что
императрица, встретив раз в доме у одного из своих приближенных воспитательницу его детей, вступила с ней в разговор и, будучи очень довольна ею, спросила, где она воспитывалась; та сказала ей, что она из «пансионерок воспитательного дома».
Она поднимала глаза к небу, полные слез,
говоря о посещениях их общей матери (
императрицы Марии Федоровны), была влюблена в императора Александра и, помнится, носила медальон или перстень с отрывком из письма
императрицы Елизаветы: «Il a repris son sourire de bienveillanse!».
[Весь дальнейший текст до конца абзаца («Роскошь помещения… плебеями») не был пропущен в печать в 1859 г.] Роскошь помещения и содержания, сравнительно с другими, даже с женскими заведениями, могла иметь связь с мыслью Александра, который, как
говорили тогда, намерен был воспитать с нами своих братьев, великих князей Николая и Михаила, почти наших сверстников по летам; но
императрица Марья Федоровна воспротивилась этому, находя слишком демократическим и неприличным сближение сыновей своих, особ царственных, с нами, плебеями.