— Я, собственно говоря, в это время обедаю, а когда вы будете обедать, то я уже ужинаю, потому в восемь часов вместе с курами ложусь спать… За
то встаю в пять часов утра, а иногда и раньше. В деревне так и следует, а вот моя любезная супруга… вы, кажется, с ней знакомы? — вопросительно взглянул князь на Николая Леопольдовича.
Неточные совпадения
— Сейчас, — отвечала
та, вздрогнув и
встала. Стеша ушла.
— Казенная защита, переданная патроном… — поморщился
тот и
встал.
Гиршфельд стал нервно расхаживать взад и вперед по приемной,
то садился в кресло,
то снова
вставал.
— Теперь поезжай прямо туда. Если там еще ничего не знают,
то прикажи передать княгине, когда она
встанет, что ты была. Если же там уже началось следствие,
то притворись убитой горем, упади в обморок.
«Нет, нет, не надо ей даже намекать на это, а
то кто знает, она может этого потребовать, а я… я в ее власти», — скрежеща зубами подумал он и
встал.
— Я принужден вам верить!.. Итак, до завтра. Николай Леопольдович
встал и протянул Петухову руку.
Тот крепко пожал ее.
Александра Яковлевна только что
встала, и в утреннем негляже казалась утопающей в волнах тончайшего батиста и дорогих кружев, сквозь которые в подобающих местах просвечивало ее выхоленное, атласное, розовое тельце. С
тех пор как мы покинули ее в Шестово, она пополнела и посвежела, красивое личико приобрело выражение большей самоуверенности и даже игривого нахальства. Она сидела, грациозно откинувшись на спинку chaise-longue и капризно играла миниатюрными ножками, обутыми в шитые золотом китайские туфельки.
Несмотря на утомление после прошлой ночи, проведенной в дороге, Виктор не мог заснуть целую ночь: мысли, одна другой несообразнее, лезли ему в голову; лишь под утро он задремал, но поминутно просыпался от тяжелых грез:
то он видел себя убитым рукою мстительной Александрины,
то ее — убитую им и плавающую в крови. С тяжелой головой, с разбитыми нервами
встал он с постели около полудня.
— Если я должна выйти не за князя Шестова, а за его состояние,
то я… согласна! — ледяным тоном сказала княжна, с неимоверным усилием выговорив последнее слово, и
встала.
Она, впрочем, и без
того, совершенно освоившись со своим новым положением, повела изнеженный образ жизни,
вставала в два часа, каталась, выезжала в театры, концерты, собирала к себя кружок знакомых и в вихре удовольствий и сменяющихся одно за другим впечатлений и не помышляла о делах.
Авдотья Романовна то садилась к столу и внимательно вслушивалась,
то вставала опять и начинала ходить, по обыкновению своему, из угла в угол, скрестив руки, сжав губы, изредка делая свой вопрос, не прерывая ходьбы, задумываясь.
Изменялись краски этого волшебного узора, который он подбирал как художник и как нежный влюбленный, изменялся беспрестанно он сам, то падая в прах к ногам идола,
то вставая и громя хохотом свои муки и счастье.
Неточные совпадения
И
встань и сядь с приметою, // Не
то свекровь обидится;
Правдин. Лишь только из-за стола
встали, и я, подошед к окну, увидел вашу карету,
то, не сказав никому, выбежал к вам навстречу обнять вас от всего сердца. Мое к вам душевное почтение…
Он спал на голой земле и только в сильные морозы позволял себе укрыться на пожарном сеновале; вместо подушки клал под головы́ камень;
вставал с зарею, надевал вицмундир и тотчас же бил в барабан; курил махорку до такой степени вонючую, что даже полицейские солдаты и
те краснели, когда до обоняния их доходил запах ее; ел лошадиное мясо и свободно пережевывал воловьи жилы.
Председатель
вставал с места и начинал корчиться; примеру его следовали другие; потом мало-помалу все начинали скакать, кружиться, петь и кричать и производили эти неистовства до
тех пор, покуда, совершенно измученные, не падали ниц.
Тогда бригадир
встал перед миром на колени и начал каяться. ("И было
то покаяние его а́спидово", [Аспид (греч.) — легендарный змей;"а́спидово покаяние" — ложное, коварное покаяние.] — опять предваряет события летописец.)