Командующий маньчжурской
армии А. Н. Куропаткин, произнёсший перед отъездом в действующую армию слова: «Терпенье, терпенье, терпенье», которые несомненно станут историческими, показал этим мудрое предвидение совершающихся в настоящее время перед нашими глазами событий.
Неточные совпадения
— Дело было жаркое! — говорили они. — Народ японцы жидкий, плюгавый, но силища их была страсть, целая
армия,
а нас всего два полка.
При нашем движении на выручку Порт-Артура, они могут напасть на нас с востока,
а в случае действий прямо против соединённых
армий Оку и Куроки, они могут уйти в Корею, конечно, если им в этом не помешают, и оттуда их придётся выбивать.
Во главе этих и других, выделившихся в настоящую войну вождей, конечно, стоит командующий
армией,
А. Н. Куропаткин, которого
армия, как один человек, любит и в которого верит.
Высказывается мнение, которое имеет не мало сторонников, что наши передовые, как южные, так и восточные отряды, имеют дело не с
армией Куроки и Оку, которые сосредоточены у Фынхуанчена и Порт-Артура,
а с территориальной
армией —
армии же генерала Нотсу вовсе не существует, и он сам утонул.
Как подтверждение этого мнения указывается на то, что японская
армия, особенно состоящая против восточного отряда, вооружена совершенно иначе, чем главные
армии японцев; вынимаемые у наших раненых пули оказываются не в никелевой,
а медной оправе и большего калибра, нежели пули винтовок.
—
А потому, что и
армия в несколько десятков тысяч людей рассыпана в горах, и её нельзя охватить даже вооружённым хорошим биноклем глазом… Видна только ничтожная часть.
Кстати об Ояме — он, оказывается, жив и здоров, несмотря на то, что о его погибели телеграфировали во все газеты,
а в «Вестнике Маньчжурской
Армии» так картинно было описано его самоубийство на гибнущем транспорте, во избежание русского плена.
В этом видят мудрое решение трудной стратегической задачи со стороны командующего маньчжурской
армией генерал-адъютанта
А. Н. Куропаткина.
Интересна самая личность этого солдата — он пошёл на войну охотником за своего родного брата,
а до поступления в ряды
армии был послушником в монастыре.
Тут же построена очень хорошенькая беседка, подъехав к которой, я застал в ней заведующего «военными огородами маньчжурской
армии» — таково их официальное название, небезызвестного
А. В. Герцыга.
Я простился с
А. В. Герцыгом, пожелав ему с успехом кормить действующую
армию овощами.
— Я бы лично не решился вам ответить на этот вопрос, — отвечал мне
А.
А., — но у меня есть документ компетентного лица,
а именно и. д. инспектора артиллерии маньчжурской
армии генерал-майора Михеева, который вполне разрешит интересующий вас вопрос… Я покажу его вам…
Я говорю о тех вагонах классных и товарных, которые стояли в разных пунктах обширного близ станции железнодорожного полотна, и в которых жили приезжие офицеры, иностранные агенты, помещалась столовая для последних,
а в товарных вагонах находились разного рода небольшие склады, типография, где печатался «Вестник Маньчжурской
Армии», вагон командующего
армией, вагон его канцелярии и типографии поднесённой ему петербургской фирмой Леман.
Неточные совпадения
«Нет, те люди не так сделаны; настоящий властелин,кому все разрешается, громит Тулон, делает резню в Париже, забывает
армию в Египте, тратит полмиллиона людей в московском походе и отделывается каламбуром в Вильне; и ему же, по смерти, ставят кумиры, —
а стало быть, и все разрешается. Нет, на этаких людях, видно, не тело,
а бронза!»
Говорят вон, в Севастополе, сейчас после Альмы, [После поражения русской
армии в сражении на реке Альме 8 сентября 1854 г. во время Крымской войны (1853–1856).] умные-то люди уж как боялись, что вот-вот атакует неприятель открытою силой и сразу возьмет Севастополь;
а как увидели, что неприятель правильную осаду предпочел и первую параллель открывает, так куды, говорят, обрадовались и успокоились умные-то люди-с: по крайности на два месяца, значит, дело затянулось, потому когда-то правильной-то осадой возьмут!
И это точь-в-точь, как прежний австрийский гофкригсрат, [Гофкригсрат — придворный военный совет в Австрии.] например, насколько то есть я могу судить о военных событиях: на бумаге-то они и Наполеона разбили и в полон взяли, и уж как там, у себя в кабинете, все остроумнейшим образом рассчитали и подвели,
а смотришь, генерал-то Мак и сдается со всей своей
армией, хе-хе-хе!
— Записан!
А мне какое дело, что он записан? Петруша в Петербург не поедет. Чему научится он, служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в
армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат,
а не шаматон. [Шаматон (разг., устар.) — гуляка, шалопай, бездельник.] Записан в гвардии! Где его пашпорт? подай его сюда.
Мне нравится, при этой смете // Искусно как коснулись вы // Предубеждения Москвы // К любимцам, к гвардии, к гвардейским, // к гвардионцам; // Их золоту, шитью дивятся будто солнцам! //
А в Первой
армии когда отстали? в чем? // Всё так прилажено, и тальи все так узки, // И офицеров вам начтём, // Что даже говорят, иные, по-французски.