Неточные совпадения
Сначала дичившаяся его, Талечка с течением времени привыкла к нему, стала разговорчивее и откровеннее, но в ее детских глазках он никогда не мог прочесть
ни малейшего смущения даже в ответ
на бросаемые им порой страстные, красноречивые взгляды — ясно
было,
что ему
ни на мгновение не удалось нарушить сердечный покой молодой девушки, не удалось произвести
ни малейшей зыби
на зеркальной поверхности ее души.
«И с
чего это с ней так вдруг? — пронеслось в голове Натальи Федоровны. — Ходили мы с ней обнявшись по комнате, о том, о сем разговаривали, заговорили о Николае Павловиче, сказала я,
что он, по-моему, умный человек, и вдруг… схватила она меня
что есть силы за плечи, усадила
на стул, упала предо мною
на колени и
ни с того,
ни с сего зарыдала…»
Они
были на Большом проспекте, где жили Бахметьевы. Горничная взяла ее под руку. Николай Павлович
был так поражен,
что не вымолвил
ни слова. Он машинально взял протянутую ему
на прощание руку Талечки…
Она несколько раз принималась плакать, так
что глаза ее
были красны от слез, несколько раз хотела бежать к Хомутовым, чтобы остановить Талечку от объяснения с Зарудиным, начинала два раза писать ей письмо, но
ни одно не окончив рвала
на мелкие кусочки. Наконец, решила,
что будь,
что будет и с сердечным трепетом стала ожидать обещанного прихода подруги.
С величайшим почетом и радушием принимали они у себя своего будущего высокопоставленного зятя. Они
ни на минуту не сомневались,
что он
будет этим зятем, хотя граф даже намеком не высказал своих определенных намерений относительно их дочери.
Он хотел
было разразиться против Зарудина целой филиппикой
на тему о том,
что женщина не вещь,
что она не может
быть всецело собственностью мужчины,
что слова «моя», «принадлежит» и «потеряна» недостойны развитого человека,
что любовь чистая, братская, дружеская любовь может
быть совершенно честно питаема и к замужней женщине, не оскорбляя
ни ее,
ни ее мужа,
что отношения к женщинам не должны ограничиваться лишь узкою сферою плотского обладания,
что, наконец, это последнее должно играть наименьшую роль среди людей развитых, образованных.
—
На Лазаревом кладбище, в церкви, нынче годовщина смерти моей матушки, я приехал помолиться
на ее могиле и случайно увидел вас, распростертую, без чувств, у могилы вашего батюшки, кругом не
было ни души, я положительно растерялся и, не зная,
что делать, взял и принес вас сюда, так как
на дворе дождь…
От графини не укрылось это изменение в отношении к ней ее мужа, но не в ее натуре
было оправдываться, она считала себя выше взводимой
на нее кем бы то
ни было клеветы, тем более ее бывшей подругой, о
чем она тотчас же догадалась.
Посещения графа
были хотя редки — он отговаривался делами — но все же приятно щекотали самолюбие Екатерины Петровны, и сладость этой связи для нее увеличилась еще тем,
что ей казалось,
что она мстила ее бывшей подруге Талечке и старухе Хомутовой, поведение которых
на похоронах ее матери она не могла
ни забыть,
ни простить.
— О, моя матушка! — восторженно воскликнула великая княгиня. — Не мы желали этого; ты знаешь,
что мы гораздо лучше предпочли бы не менять
ни своего положения,
ни образа жизни! Дай Бог, чтобы и
на троне
было счастье…
— Клянусь честью, — возразил спокойно Ростовцев, —
что Коновницын совершенно не участвовал во всем том,
что произошло между великим князем и мною. Я сделал то,
что должен
был сделать всякий хороший гражданин, преданный своей стране и своему государю. Я
ни на кого не доносил, но предупредил императора, чтобы он принял надлежащие меры…
Дворник и другая, выбежавшая за ворота, прислуга с немым удивлением смотрели
на казавшуюся им чрезвычайно странной барскую затею — внести в чистые горницы пьяного проходимца.
Что он
был пьян — они
ни капли не сомневались после слов Николая Павловича.
Хрущев оказался, хотя и не особенно скомпрометированным,
ни показаниями остальных обвиняемых,
ни найденными и арестованными бумагами и перепиской заговорщиков, но участие его в заговоре не
было тайной; не
было тайной и то,
что он, переодетый,
был 14 декабря
на Сенатской площади, но проявил ли он чем-нибудь еще большим свою преступную деятельность — об этом не знали.
Замечательно то,
что Ираида Степановна никогда
на самом деле не ошибалась
ни в людях,
ни в настоящем положении их дел, и поддержка, оказываемая ею, всегда приносила пользу и деньги возвращались ей с благодарностью, хотя
на них не
было никакого документа.
— И ты можешь думать,
что я
на это способна? — вопросом ответила Наталья Федоровна. — У меня нет в душе против тебя
ни малейшего зла. Ты,
на самом деле, несчастна… и мне искренне жаль тебя. Но,
быть может, Бог даст, все это никогда не обнаружится. У меня же твоя тайна, как в могиле.
Другой смотритель
ни на что не обращал столько внимания, как
на то, чтобы в каждом селении непременно
была запасена перцовка.
— Мы вас
ни в
чем не виним и знаем,
что вы имеете простую душу, но хотим обеспокоить вопросом: какая у вас
была подписка
на холеру?
Погода
была превосходная и в самой природе царила такая тишина,
что ни один листочек не шевелился
на немногочисленных деревьях монастырского кладбища.
Читатель, без сомнения, догадался,
что Сергей Дмитриевич под угрозой увез Екатерину Петровну из Москвы
на самом деле не для нежных воспоминаний сладких поцелуев прошлого, а лишь для того, чтобы обеспечить себе привольное будущее: он
ни на минуту не задумался уничтожить когда-то близкую ему женщину, которая стояла преградой к получению его сыном Евгением, опекуном которого он
будет состоять как отец, наследства после не нынче-завтра могущего умереть Петра Валерьяновича Хвостова, — Талицкий навел о состоянии его здоровья самые точные справки, — завещавшего все свое громадное состояние своей жене Зое Никитишне, в которой он, Сергей Дмитриевич, с первого взгляда узнал Катю Бахметьеву.
Посланный нарочный в Тихвин вернулся уже после похорон, и без того отсроченных
на несколько дней сверх положенного срока, и привез ответ,
что ни в Тихвине,
ни в имении графини Натальи Федоровны Аракчеевой, которая выехала по делам в Новгород, куда он также ездил к ней, Зои Никитишны нет и не
было.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь в лавке, когда его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой,
что лет уже по семи лежит в бочке,
что у меня сиделец не
будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают
на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь,
ни в
чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и
на Онуфрия его именины.
Что делать? и
на Онуфрия несешь.
Слесарша. Милости прошу:
на городничего челом бью! Пошли ему бог всякое зло! Чтоб
ни детям его,
ни ему, мошеннику,
ни дядьям,
ни теткам его
ни в
чем никакого прибытку не
было!
Поспел горох! Накинулись, // Как саранча
на полосу: // Горох,
что девку красную, // Кто
ни пройдет — щипнет! // Теперь горох у всякого — // У старого, у малого, // Рассыпался горох //
На семьдесят дорог!
— Филипп
на Благовещенье // Ушел, а
на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный
был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не стала я тревожиться, //
Что ни велят — работаю, // Как
ни бранят — молчу.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, //
Что год, то дети: некогда //
Ни думать,
ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. //
Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А
на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!