Это была довольно большая длинная комната с одним окном, завешанным тяжелой шерстяной пунцовой драпировкой, пол был устлан
мягким ковром, и кроме затейливого туалета и другой мебели в глубине комнаты стояла роскошная двухспальная кровать, на пуховиках которой лежала Настасья Федоровна в богатом персидском капоте.
Неточные совпадения
— Неужели я мог в ней так ошибиться! — произнес, спустя несколько минут, Зарудин, встал, снял сюртук и начал медленно ходить по
мягкому, пушистому
ковру, покрывавшему пол небольшой комнаты, служившей ему спальней.
Мягкий диван, со стоящим перед ним большим овальным столом, два кресла и стулья с
мягкими сиденьями составляли главную меблировку комнаты. Над диваном висело зеркало в черной раме, а на диване было несколько шитых шерстью подушек. Большой шитый шерстью
ковер покрывал большую часть пола. В одном из углов комнаты стояла горка с фарфоровой и хрустальной посудой, а в другом часы в высоком футляре.
Пройдя небольшую столовую с темными деревянными стенами, Степан Аркадьич с Левиным по
мягкому ковру вошли в полутемный кабинет, освещенный одною с большим темным абажуром лампой.
Держа руки в карманах, бесшумно шагая по
мягкому ковру, он представил себе извилистый ход своей мысли в это утро и остался доволен ее игрой. Легко вспоминались стихи Федора Сологуба:
Она взяла меня за сюртук, провела в темную комнату, смежную с той, где они сидели, подвела чуть слышно по
мягкому ковру к дверям, поставила у самых спущенных портьер и, подняв крошечный уголок портьеры, показала мне их обоих.
Неточные совпадения
Когда ж и где, в какой пустыне, // Безумец, их забудешь ты? // Ах, ножки, ножки! где вы ныне? // Где мнете вешние цветы? // Взлелеяны в восточной неге, // На северном, печальном снеге // Вы не оставили следов: // Любили
мягких вы
ковров // Роскошное прикосновенье. // Давно ль для вас я забывал // И жажду славы и похвал, // И край отцов, и заточенье? // Исчезло счастье юных лет, // Как на лугах ваш легкий след.
Резвлюся с барином; а ежели устану, // Валяюсь по
коврам и
мягкому дивану.
Потребовалось усилие — хотя и небольшое — для того чтоб подойти к брату.
Ковер и
мягкие зимние туфли заглушали шаги, и Дмитрий обернулся лишь тогда, когда брат произнес:
Мягкая, плюшевая мебель, толстый
ковер, драпри на окнах, на дверях — все это делало комнату странно мохнатой.
В сумраке, среди
ковров и
мягкой мебели, Марина напоминала одалиску, изображенную жирной кистью какого-то француза. И запах вокруг нее — восточный: кипарисом, ладаном,
коврами.