Неточные совпадения
Следующие три-четыре года Толстой проводит в Москве и Ясной Поляне. Жадно и бурно отдается наслаждению жизнью. Светские удовольствия, охота, связи с
женщинами, увлечение цыганками и особенно картежная игра. Она была едва ли не самою сильною из его страстей, и случалось, проигрывался он очень жестоко. Эти периоды бурного наслаждения жизнью сменяются припадками
религиозного смирения и аскетизма.
В детстве его учила молиться мать, которая была глубоко
религиозная женщина и сумела сохранить чистую веру среди светской шумной жизни, где религия хотя и исполнялась наружно, но не жила в сердцах исполнителей и даже исполнительниц. Князь помнил, что он когда-то ребенком, а затем мальчиком любил и умел молиться, но с летами, в товарищеской среде и в великосветском омуте тогдашнего Петербурга, утратил эту способность.
Неточные совпадения
Скоро, однако, умный и лукавый старик нашел средство примириться с «новым направлением». Начались
религиозные споры, и в капитанской усадьбе резко обозначились два настроения.
Женщины — моя мать и жена капитана — были на одной стороне, мой старший брат, офицер и студент — на другой.
— Я встречал много
женщин,
религиозных по натуре, и которые, сколько я теперь припоминаю, только и находили успокоение своим стремлениям в монастырях.
Львов. Меня возмущает человеческая жестокость… Умирает
женщина. У нее есть отец и мать, которых она любит и хотела бы видеть перед смертью; те знают отлично, что она скоро умрет и что все еще любит их, но, проклятая жестокость, они точно хотят удивить Иегову своим
религиозным закалом: всё еще проклинают ее! Вы, человек, которому она пожертвовала всем — и верой, и родным гнездом, и покоем совести, вы откровеннейшим образом и с самыми откровенными целями каждый день катаетесь к этим Лебедевым!
Насколько это чувство можно было анализировать в Мане, оно имело что-то очень много общего с отношениями некоторых молодых
религиозных и несчастных в семье русских
женщин к их духовным отцам; но, с другой стороны, это было что-то не то.
Многое поднялось и заговорило в нем в эту минуту: и сладкий трепет
религиозного восторга, и упоение звуками прекрасного голоса, и теплое, страстное чувство увлечения этою
женщиною, и боль щемящая, и энергическая решимость все принести в жертву ради этого идола.