Неточные совпадения
Дневник! Я расскажу тебе на ухо то, что меня мучает: я б-о-ю-с-ь своей аудитории. Перед тем как идти к ребятам, что-то жалобно сосет в груди. Я неплохо готовлюсь к занятиям,
днями и вечерами просиживаю в читальне Московского комитета, так что это не боязнь сорваться, не ответить на вопросы, а другое. Но что? Просто как-то неудобно: вот я, интеллигентка, поварилась в комсомоле, начиталась книг и иду учить
рабочих ребят. Пробуждать в них классовое сознание. Правильно ли это?
Голос его зычно звучит по всему магазину, собирается народ. Буераков объясняется с заведующим отделением, потом с заведующим магазином, опять слышится: «Да вы понимаете, с кем вы разговариваете? Я —
рабочий! Поняли вы это
дело?»
Вечеринка была грандиозная, — первый опыт большой вечеринки для смычки комсомола с беспартийной
рабочей молодежью. Повсюду двигались сплошные толпы девчат и парней. В зрительном зале должен был идти спектакль, а пока оратор из МГСПС [Московский городской совет профессиональных союзов.] скучно говорил о борьбе с пьянством, с жилищной нуждой и религией. Его мало слушали, ходили по залу, разговаривали. Председатель юнсекции то и
дело вставал, стучал карандашиком по графину и безнадежно говорил...
В завкоме, в комнате Осоавиахима [Теперь ДОСААФ.], в понедельник собрались ребята-налетчики. Походом руководила Бася. Распоряжалась властно и весело. Шурка Щуров, во всяком
деле незаменимый технический секретарь, принес длинный список работниц и
рабочих, не явившихся сегодня на работу.
— Этого оставить так нельзя. Нужно, понимаешь, вокруг этого
дела чтобы забурлило общественное мнение. Чтоб широкие массы заинтересовались. Какое наглое рвачество! И комсомолец еще! Я поговорю в партийной ячейке. Думаю, — нельзя ли устроить над ним общественный суд, товарищеский, чтобы закрутить это
дело в самой гуще
рабочих масс.
Мы, понимашь, все —
рабочие, товарищи друг другу, работаем на одном заводе, на одном
деле.
Вот бы и нужно, чтобы весь заработок всех
рабочих на всех шел, не
делить на каждого.
Если над водою, сидя в лодке, держать зажженный факел, то с разных мест, — из заводей, из-под коряг, из темных омутов, — отовсюду потянутся к свету всякие рыбы. Так из гущи
рабочей молодежи завода «Красный витязь» потянулись на призыв ударной тройки те, кому надоело вяло жить изо
дня в
день, ничем не горя, кому хотелось дружной работы, озаренной яркою целью, также и те, кому хотелось выдвинуться, обратить на себя внимание.
— Я красноречия так много не знаю, как другие здесь развивают. Но все-таки хочу сказать категорически. Этого вот инженера, который тут выступал с докладом, я его давно заприметил. И замечаю по глазам, что он не любит нас,
рабочий класс. Ему нет
дела до грандиозного плана строительства, он сам не хочет выполнять задания и нам говорит, чтоб не выполняли. Должно быть, ему важно только жалованье спецовское получать, а на нас,
рабочий класс, он плюет. Этого дозволять ему нельзя.
— Все деревня! — сурово отозвался Ведерников. — Сейчас ругался с ребятами в курилке. Вы для деревни забываете завод, для вас ваше хозяйство дороже завода. А они: «Ну да! А то как же! Самое страдное время, мы рожь косили. Пусть штрафуют». — «
Дело не в штрафе, а это заводу вредит, понимаете вы это
дело?» — «Э! — говорят, — на каком месте стоял, на том и будет стоять». Во-от! Что это за
рабочие? Это чужаки, только оделись в
рабочие блузы. Гнать нужно таких с завода.
По тем или другим мотивам активно участвовало в соревновании, вело массу вперед — ну, человек четыреста-пятьсот. Это — на шесть тысяч
рабочих завода. Были тут и настоящие энтузиасты разного типа, всею душою жившие в
деле, как Гриша Камышов, Ведерников, Матюхина, Ногаева, Бася. Были смешные шовинисты-самохвалы, как Ромка, карьеристы-фразеры, как Оська Головастов. Были партийцы, шедшие только по долгу дисциплины. Прельщали многих обещанные премии, других — помещение в газетах портретов и восхвалений.
— Эн-ту-зи-азм?.. Да, пожалуй: рвение
рабочих вам удалось искусственно подогреть новизною
дела и энергичностью агитации; может быть, есть даже и настоящий энтузиазм. Но — долго ли может человек простоять на цыпочках? Как возможно в непрерывном энтузиазме, из года в год, ворочать на вальцах резиновую массу или накладывать бордюр на галошу?
Столпились вокруг выходившие из механического цеха
рабочие. Возчика повели в охрану. Он исподлобья бросил на Юрку ненавидящий взгляд.
Рабочие толпились, расспрашивали, в чем
дело, что случилось.
Сговорились собраться через два
дня втроем у Ведерникова. Но вдруг накануне Лиза Бровкина заболела тяжелой ангиной. А откладывать нельзя, — конференция на носу. Нужно было обернуться вдвоем. Лелька смутилась, испугалась и обрадовалась, как девочка-подросток, что ей одной придется идти к Ведерникову. Весь вечер она опять пробродила по лесу. Глубоко дышала, волновалась, жадно любовалась под мутным месяцем мелко запушенными снегом соснами, — как будто напудренные мелом усы и ресницы
рабочего мелового цеха.
Уже полгода по заводу шла партийная чистка. В присутствии присланной комиссии все партийцы один за другим выступали перед собранием
рабочих и служащих, рассказывали свою биографию, отвечали на задаваемые вопросы. Вскрывалась вся их жизнь и деятельность, иногда вопросами и сообщениями бесцеремонно влезали даже в интимную их жизнь, до которой никому не должно было быть
дела.
— Хотела быть с
рабочим классом не только в мыслях, но и на
деле.
Организовали весь комсомол окрестных деревень. Комсомольские бригады сплачивали бедняков, обобществляли весь
рабочий и продуктовый скот. Работали
день и ночь. Из района и округа то и
дело приходили настойчивые приказы: «Нажимай на сплошную», то есть на сплошную коллективизацию.
Неточные совпадения
Не то чтоб удивилася // Матрена Тимофеевна, // А как-то закручинилась, // Задумалась она… // — Не
дело вы затеяли! // Теперь пора
рабочая, // Досуг ли толковать?..
Мало-помалу
день принял свой обычный
рабочий вид.
Левин сердито махнул рукой, пошел к амбарам взглянуть овес и вернулся к конюшне. Овес еще не испортился. Но
рабочие пересыпали его лопатами, тогда как можно было спустить его прямо в нижний амбар, и, распорядившись этим и оторвав отсюда двух
рабочих для посева клевера, Левин успокоился от досады на приказчика. Да и
день был так хорош, что нельзя было сердиться.
В ушах не переставая отзывались разнообразные звуки то занятой
делом, быстро пролетающей
рабочей пчелы, то трубящего, празднующего трутня, то встревоженных, оберегающих от врага свое достояние, сбирающихся жалить пчел-караульщиц. На той стороне ограды старик строгал обруч и не видал Левина. Левин, не окликая его, остановился на середине пчельника.
Простившись с дамами и обещав пробыть завтра еще целый
день, с тем чтобы вместе ехать верхом осматривать интересный провал в казенном лесу, Левин перед сном зашел в кабинет хозяина, чтобы взять книги о
рабочем вопросе, которые Свияжский предложил ему.