Неточные совпадения
Вышла Лелька из столовой. Захотелось ей пройтись. Осенние дни все стояли солнечные и сухие. Солнышко ласково
грело. Неприятный осадок был в
душе от всего, что говорил инженер Сердюков; хотелось встряхнуться, всполоснуть
душу, смыть осадок. Так все трезво, так все сухо. Так буднично и серо становится, так смешно становится чем-нибудь увлекаться. Даже Буераков — и тот давал
душе больше подъема, чем этот насмешливый, до самого нутра трезвый человек, более, однако, нужный для завода, чем тысяча Буераковых.
Было тихо, как на дне омута, из холодной тьмы выступало, не
грея душу, прошлое: неясные, стёртые лица, тяжкие, скучные речи.
Бедная русская армия, бедный, бедный русский народ! Вот что должно было зажечь его огнем борьбы и одушевления, — желание угодить начальству!.. Но напрасно автор-патриот думает, будто и японцы только «исполняли приказания своего начальства». Нет, этот огонь не
греет души и не зажигает сердца. А души японцев горели сверкающим огнем, они рвались к смерти и умирали улыбаясь, счастливые и гордые.
Неточные совпадения
— Поздно узнал, — отвечал старик. — Да что! кому как на роду написано. Не жилец был плотник Мартын, не жилец на земле: уж это так. Нет, уж какому человеку не жить на земле, того и солнышко не
греет, как другого, и хлебушек тому не впрок, — словно что его отзывает… Да; упокой Господь его
душу!
Звуча наудачу, речь писателя превращается в назойливое сотрясание воздуха. Слово утрачивает ясность, внутреннее содержание мысли ограничивается и суживается. Только один вопрос стоит вполне определенно: к чему растрачивается пламя
души? Кого оно
греет? на кого проливает свой свет?
«Что могло увлечь его? Пленительных надежд, беспечности — нет! он знал все, что впереди. Почет, стремление по пути честей? Да что ему в них. Стоит ли, для каких-нибудь двадцати, тридцати лет, биться как рыба об лед? И
греет ли это сердце? Отрадно ли
душе, когда тебе несколько человек поклонятся низко, а сами подумают, может быть: „Черт бы тебя взял!“
Слова Ежова брызгали на него, как кипяток, и
грели его
душу.
Долго еще патер сидел у Долинского и
грел перед его камином свои толстые, упругие ляжки; много еще рассказывал он об оде, о плавающих
душах, о сверхъестественных явлениях, и о том, что сверхъестественное не есть противоестественное, а есть только непонятное, и что понимание свое можно расширить и уяснить до бесконечности, что
душу и думы человека можно видеть так же, как его нос и подбородок.