Неточные совпадения
Вскоре стало известно, что из четырех
сестер милосердия, приглашенных в госпиталь из местной общины Красного Креста, оставлена в госпитале только одна. Д-р Султанов заявил, что остальных трех он заместит сам. Шли слухи, что Султанов — большой приятель
нашего корпусного командира, что в его госпитале, в качестве
сестер милосердия, едут на театр военных действий московские дамы, хорошие знакомые корпусного командира.
Ехали с нами еще аптекарь, священник, два зауряд-чиновника и четыре
сестры милосердия.
Сестры были простые, мало интеллигентные девушки. Они говорили «колидор», «милосливый государь», обиженно дулись на
наши невинные шутки и сконфуженно смеялись на двусмысленные шутки главного врача и смотрителя.
На больших остановках нас нагонял эшелон, в котором ехал другой госпиталь
нашей дивизии. Из вагона своею красивою, лениво-развалистою походкой выходил стройный д-р Султанов, ведя под руку изящно одетую, высокую барышню. Это, как рассказывали, — его племянница. И другие
сестры были одеты очень изящно, говорили по-французски, вокруг них увивались штабные офицеры.
Про другую
сестру, Веру Николаевну, говорили, что она невеста одного из офицеров
нашей дивизии.
Вошел
наш старший ординатор Гречихин с
сестрою милосердия, которая несла перевязочные материалы. Он был невысокий и полный, с медленною, добродушною улыбкою, и военная тужурка странно сидела на его сутулой фигуре земского врача.
В
нашем госпитале к четырем штатным
сестрам прибавилось еще две сверхштатных.
Но все понимали, что этого сделать невозможно: в соседнем госпитале был доктор Султанов, была
сестра Новицкая; с ними
наш корпусный командир вовсе не желал расставаться; пусть уж лучше больная «святая скотинка» поваляется сутки на голых досках, не пивши, без врачебной помощи.
Зинаида Аркадьевна прощается и уходит. В уголке, в полумраке, сидит
наша старшая
сестра.
Это представление возмутило даже
нашего дивизионного врача, — дряхлого, себялюбивого чинушу, полного только думами о себе. Он сделал на бумаге приписку, что, по его мнению, золотой медали заслуживает также и
сестра Валежникова (Вера Николаевна), тем более, что, ухаживая за больными, она заразилась тифом.
Узнав о представлении Султанова,
наш главный врач поспешил представить к медалям и своих
сестер, — старшую, имевшую уже серебряную медаль за свою службу в России, к золотой, остальных — к серебряным.
В сочельник под вечер к нам пришел телеграфный приказ: в виду ожидающегося боя, немедленно выехать в дивизионный лазарет обоим главным врачам госпиталей, захватив с собой по два младших врача и по две
сестры.
Наш дивизионный лазарет уже несколько дней назад был передвинут из Ченгоузы версты на четыре к югу, к самым позициям.
Приехав к себе, он написал начальнику дивизии письмо, где сообщал о желании новой
сестры поступить в
наш госпиталь и спрашивал, принять ли ее.
Красавица-русалка Вера Николаевна, отболевшая в Харбине тифом, не захотела вернуться в султановский госпиталь и осталась
сестрою в Харбине. Тогда на ее место перевелась в султановский госпиталь штатной
сестрою жилица одинокой фанзочки, «графская
сестра», как ее прозвали солдаты. В качестве штатной
сестры она стала получать жалованье, около 80 руб. в месяц. Жить она осталась в той же фанзе, только вместо
нашего солдата ей теперь прислуживал солдат из султановского госпиталя.
В султановском госпитале уже месяца полтора была еще новая сверхштатная
сестра, Варвара Федоровна Каменева. Ее муж, артиллерийский офицер из запаса, служил в
нашем корпусе. Она оставила дома ребенка и приехала сюда, чтоб быть недалеко от мужа. Вся ее душа как будто была из туго натянутых струн, трепетно дрожавших скрытою тоскою, ожиданием и ужасом. Ее родственники имели крупные связи, ей предложили перевести ее мужа в тыл. С отчаянием сжимая руки, она ответила...
Здесь же были уже все три другие госпиталя
нашего корпуса. Желтый и совершенно больной Султанов лежал в четырехконной повозке, предназначенной для
сестер. Новицкая, с черными, запекшимися губами и пыльным лицом, сердито и звонко, как хозяйка-помещица, кричала на солдат. Прохожие солдаты с изумлением смотрели на этого невиданного командира.
При переезде через какую-то речку мы нагнали уцелевшую другую часть
нашего обоза. При нем были главный врач и смотритель, были также две
сестры (остальные
сестры были с нами).
Сестры сияли, все поздравляли их. Солдаты
нашей команды с удивлением спрашивали меня...
Такова была мелькнувшая в
нашем госпитале «сестра-мальчик», у которой глаза загорались хищным огнем, как только надвигалась опасность.
Как-то вечером, в праздник, я гулял с двумя
сестрами. Солнце село. По узкой дороге вдоль кустов навстречу нам шел подвыпивший бородатый солдат в коротком полушубке. На околыше его фуражки был номер одного из
наших полков.
Сестры волновались. Мы замедлили шаг, чтобы пропустить солдата вперед. Он обогнал нас и медленно шел, пошатываясь и все ругаясь. Были уже густые сумерки. Дорогу пересекала поперечная дорога. Чтобы избавиться от
нашего спутника, мы тихонько свернули на нее и быстро пошли, не разговаривая. Вдруг наискось по пашне пробежала в сумраке пригнувшаяся фигура и остановилась впереди у дороги, поджидая нас.
Неточные совпадения
Скотинин. Ну,
сестра, хорошу было шутку… Ба! Что это? Все
наши на коленях!
Ее
сестра звалась Татьяна… // Впервые именем таким // Страницы нежные романа // Мы своевольно освятим. // И что ж? оно приятно, звучно; // Но с ним, я знаю, неразлучно // Воспоминанье старины // Иль девичьей! Мы все должны // Признаться: вкусу очень мало // У нас и в
наших именах // (Не говорим уж о стихах); // Нам просвещенье не пристало, // И нам досталось от него // Жеманство, — больше ничего.
Знаете, мне всегда было жаль, с самого начала, что судьба не дала родиться вашей
сестре во втором или третьем столетии
нашей эры, где-нибудь дочерью владетельного князька или там какого-нибудь правителя или проконсула в Малой Азии.
Вот так-то и гибнет
наша сестра-то.
— Благодарствуйте, что сдержали слово, — начала она, — погостите у меня: здесь, право, недурно. Я вас познакомлю с моей
сестрою, она хорошо играет на фортепьяно. Вам, мсьё Базаров, это все равно; но вы, мсьё Кирсанов, кажется, любите музыку; кроме
сестры, у меня живет старушка тетка, да сосед один иногда наезжает в карты играть: вот и все
наше общество. А теперь сядем.