Неточные совпадения
Рассказывали, что военный министр Сахаров сильно враждует
с Куропаткиным и нарочно, чтобы вредить ему,
посылает на Дальний Восток самые плохие
войска.
Шла широкая китайская дорога,
с обеих сторон заросшая кустами. В клубах пыли густо двигались обозы. На краю дороги, у трех фанз, толпился народ; подъезжали и отъезжали повозки. Это был интендантский склад. Его не успели вывезти, и прежде, чем зажечь, раздавали все направо и налево проходившим
войскам. Подъехал наш главный врач со смотрителем, взяли ячменю, консервов.
Железные дороги опять стали, почтово-телеграфное сообщение
с Россией прекратилось. Но стачечные комитеты объявили, что перевозка
войск с Дальнего Востока будет производиться правильно. Волею-неволею начальству пришлось вступить в сношения
с харбинским стачечным комитетом. И воинские эшелоны
шли аккуратно.
Мы
пошли записываться. В конце платформы, рядом
с пустынным, бездеятельным теперь управлением военного коменданта, было небольшое здание, где дежурные агенты производили запись. На стене, среди железнодорожных расписаний и тарифов, на видном месте висела телеграмма из Иркутска; в ней сообщалось, что «
войска иркутского гарнизона перешли на сторону народа». Рядом висела социал-демократическая прокламация. Мы записались на завтра у дежурного агента, вежливо и толково дававшего объяснения на все наши вопросы.
Неточные совпадения
На пятый день отправились обратно в Навозную слободу и по дороге вытоптали другое озимое поле.
Шли целый день и только к вечеру, утомленные и проголодавшиеся, достигли слободы. Но там уже никого не застали. Жители, издали завидев приближающееся
войско, разбежались, угнали весь скот и окопались в неприступной позиции. Пришлось брать
с бою эту позицию, но так как порох был не настоящий, то, как ни палили, никакого вреда, кроме нестерпимого смрада, сделать не могли.
Теперь уже все хотели в поход, и старые и молодые; все,
с совета всех старшин, куренных, кошевого и
с воли всего запорожского
войска, положили
идти прямо на Польшу, отмстить за все зло и посрамленье веры и козацкой
славы, набрать добычи
с городов, зажечь пожар по деревням и хлебам, пустить далеко по степи о себе
славу.
— Я — не понимаю: к чему этот парад? Ей-богу, право, не знаю — зачем? Если б, например,
войска с музыкой… и чтобы духовенство участвовало, хоругви, иконы и — вообще — всенародно, ну, тогда — пожалуйста! А так, знаете, что же получается? Раздробление как будто. Сегодня — фабричные, завтра — приказчики
пойдут или, скажем, трубочисты, или еще кто, а — зачем, собственно? Ведь вот какой вопрос поднимается! Ведь не на Ходынское поле гулять
пошли, вот что-с…
Он догнал жизнь, то есть усвоил опять все, от чего отстал давно; знал, зачем французский посланник выехал из Рима, зачем англичане
посылают корабли
с войском на Восток; интересовался, когда проложат новую дорогу в Германии или Франции. Но насчет дороги через Обломовку в большое село не помышлял, в палате доверенность не засвидетельствовал и Штольцу ответа на письма не
послал.
Так и есть, как я думал: Шанхай заперт, в него нельзя попасть: инсургенты не пускают. Они дрались
с войсками — наши видели. Надо ехать, разве потому только, что совестно быть в полутораста верстах от китайского берега и не побывать на нем. О войне
с Турцией тоже не решено, вместе
с этим не решено, останемся ли мы здесь еще месяц, как прежде хотели, или сейчас
пойдем в Японию, несмотря на то, что у нас нет сухарей.