Работали они, действительно, никак уж не больше фельдшеров. Работали сестры добросовестно, но работа фельдшеров была гораздо труднее. Притом в походе сестры
ехали в повозке, фельдшера, как нижние чины, шли пешком. Сестры на всем готовом получали рублей по восемьдесят в месяц, фельдшера, как унтер-офицеры, получали рубля по три.
Неточные совпадения
Потянулись поля. На жнивьях по обе стороны темнели густые копны каоляна и чумизы. Я
ехал верхом позади обоза. И видно было, как от
повозок отбегали
в поле солдаты, хватали снопы и бежали назад к
повозкам. И еще бежали, и еще, на глазах у всех. Меня нагнал главный врач. Я угрюмо спросил его...
Мы
ехали на север. С юга дул бешеный ветер,
в тусклом воздухе метались тучи серо-желтой пыли,
в десяти шагах ничего не было видно. По краям дороги валялись издыхающие волы, сломанные
повозки, брошенные полушубки и валенки. Отставшие солдаты вяло брели по тропинкам или лежали на китайских могилках. Было удивительно, как много среди них пьяных.
Ехать,
ехать!.. Как вечные жиды, бездельные, никому не нужные, мы двинулись дальше с десятками
повозок, нагруженных ненужным «казенным имуществом». Выбросить вон всю эту кладь, наложить
в повозки изувеченных людей, на которых сейчас посыплются шрапнели… Как можно! Придется отвечать за утерянное имущество. Ружейная пальба становилась ближе, громче. Раненые волновались, поднимались на руках,
в ужасе прислушивались…
И
ехали мимо
повозки. И проезжали люди с виноватыми лицами, стараясь не смотреть на лежащего человека. Вспоминалось, как все жадно справлялись, — защищает ли нас кто сзади, есть ли за нами прикрытие? Там бились люди, спасая нас, тоже вот и этот умиравший. Теперь, ненужный, он валялся
в пыли на откосе, и все старались поскорее проехать мимо, чтоб не обжег их скорбный упрек, глядевший из мутившихся глаз.
Неточные совпадения
Отец мой вовсе не раньше вставал на другой день, казалось, даже позже обыкновенного, так же продолжительно пил кофей и, наконец, часов
в одиннадцать приказывал закладывать лошадей. За четвероместной каретой, заложенной шестью господскими лошадями,
ехали три, иногда четыре
повозки: коляска, бричка, фура или вместо нее две телеги; все это было наполнено дворовыми и пожитками; несмотря на обозы, прежде отправленные, все было битком набито, так что никому нельзя было порядочно сидеть.
Между тем Долгорукий, довольный тем, что ловко подшутил над приятелями,
ехал торжественно
в Верхотурье. Третья
повозка везла целый курятник, — курятник, едущий на почтовых! По дороге он увез с нескольких станций приходные книги, перемешал их, поправил
в них цифры и чуть не свел с ума почтовое ведомство, которое и с книгами не всегда ловко сводило концы с концами.
— Стыд-то где у Самойла Евтихыча? — возмущалась Парасковья Ивановна. — Сказывают, куды сам
поедет, и Наташку с собой
в повозку…
В Мурмосе у него она
в дому и живет. Анфиса Егоровна устраивала дом, а теперь там Наташка расширилась. Хоть бы сына-то Васи постыдился… Ох, и говорить-то, так один срам!.. Да и другие хороши, ежели разобрать: взять этого же Петра Елисеича или Палача… Свое-то лакомство, видно, дороже всего.
Наконец раздался крик: «
Едут,
едут!» Бабушку поспешно перевели под руки
в гостиную, потому что она уже плохо ходила, отец, мать и тетка также отправились туда, а мы с сестрицей и даже с братцем, разумеется, с дядькой, нянькой, кормилицей и со всею девичьей, заняли окна
в тетушкиной и бабушкиной горницах, чтоб видеть, как подъедут гости и как станут вылезать из
повозок.
Мы
поехали на своих лошадях: я с отцом и матерью
в повозке, а сестрица с братцем, Парашей и кормилицей —
в возке, то есть крытой рогожей
повозке.