Неточные совпадения
— Спусти штаны! — резко, каким-то особенным, подозревающим голосом
сказал дивизионный
врач. — Эге! Это-то? Пу-устяки! Нет, нет, освободить нельзя!
Через минуту главный
врач стоял перед корпусным командиром, вытянувшись и приложив руку к козырьку. Генерал сурово
сказал ему что-то и вместе с начальником штаба ушел в свой вагон.
—
Скажите мне, пожалуйста, от кого же это зависит разрешить протопить вагон теперь? — в негодовании спросил главный
врач.
— Чего они ждут?
Скажи, чтобы поскорее резали, а то наш поезд уйдет! — обратился главный
врач к станционному сторожу, понимавшему по-бурятски.
Вошел один из
врачей, «прикомандированных к зданию», и озабоченно
сказал...
В боковой комнате наши пили чай. Я
сказал главному
врачу, что необходимо исправить в бараке незакрывающиеся окна. Он засмеялся.
Генерал прошелся по бараку, останавливался перед неспящими больными и равнодушно спрашивал: «Чем болен?» Главный
врач и смотритель почтительно следовали за ним. Уходя, генерал
сказал...
Рядом с нами, в соседнем бараке, работал султановский госпиталь. Старшею сестрою Султанов назначил свою племянницу, Новицкую.
Врачам он
сказал...
Сказали мы это главному
врачу, стали убеждать его взять китайца-проводника.
— Ну, ты не свою фамилию напиши, а какую-нибудь другую, это все равно, —
сказал главный
врач.
В конверт, вместе с этим письмом, Брук предусмотрительно вложил еще пустой конверт, — «может быть, у Давыдова не окажется под рукою конверта». Солдат отнес письмо главному
врачу, тот
сказал, что ответа не будет.
Воротился старший Брук, ездивший в командировку в Харбин. Главный
врач призвал его, рассказал о письме, которое написал его брат, и
сказал...
Генерал Трепов был главным начальником всей санитарной части армии. Какими он обладал данными для заведования этою ответственною частью, навряд ли мог бы
сказать хоть кто-нибудь. В начальники санитарной части он попал не то из сенаторов, не то из губернаторов, отличался разве только своею поразительною нераспорядительностью, в деле же медицины был круглый невежда. Тем не менее генерал вмешивался в чисто медицинские вопросы и щедро рассыпал выговоры
врачам за то, в чем был совершенно некомпетентен.
Главный
врач в недоумении развел руками, объяснил корпусному
врачу, в чем дело, и
сказал, что не считает генерала Трепова компетентным делать
врачам выговоры в области медицины; не телеграфировал он о полученном выговоре из чувства деликатности, не желая в официальной бумаге ставить начальника санитарной части в смешное положение. Корпусному
врачу только и осталось, что перевести разговор на другое.
Наши начальники-врачи на свежую душу производили впечатление поражающее. Я бы не взялся изобразить их в беллетристической форме. Как бы ни смягчать действительность, как бы ни затемнять краски, — всякий бы, прочитав,
сказал: это злобный шарж, пересоленная карикатура, таких людей в настоящее время быть не может.
— Надень халат! — обычным голосом
сказал главный
врач, украдкою следя за больным.
Сестры передали это новой сестре. Она при встрече
сказала главному
врачу...
Командир корпуса написал на донесении: «дурак!», а начальник дивизии
сказал: «Следовало бы этого господина за распространение ложных слухов отдать под суд!» Рассказывал мне
врач, сам слышавший эти слова генерала.
Посоветовался Сметанников с сестрами и решил ехать. Через полтора суток к ним, наконец, присоединились главный
врач и смотритель. Сестры боялись, как бы Сметанникову не пришлось отвечать за самовольный уход. Они
сказали главному
врачу...
Пахнуло таким душевным смрадом, какого не хотелось ждать даже от Давыдова. И я вспомнил: еще в самом начале отступления главный
врач мельком
сказал, что для верности переложит деньги из денежного ящика себе в карман… Уу, воронье…
Главный
врач нанял китайца-проводника, но, по своей торгашеской привычке, не условился предварительно о цене, а просто
сказал, что «моя тебе плати чен (деньги)». Китаец повел нас. Снег все падал, было холодно и мокро. Подвигались мы вперед медленно. К ночи остановились в большой деревне за семь верст от железной дороги.
Мы ночевали в большой богатой фанзе у старика-китайца с серьезным, интеллигентным лицом. Главный
врач, как он всегда делал на остановках, успокоительно потрепал хозяина по плечу и
сказал, чтоб он не беспокоился, что за все ему будет заплачено.
— Ну, получите! — торопливо
сказал главный
врач и стал оделять обступивших его китайцев. Кому дал полтинник, кому рубль. Нашему хозяину дал пятирублевку.
Подобно офицерам, и солдаты каждый свой шаг начинали считать достойным награды. В конце года, уже после заключения мира, наши госпитали были расформированы, и команды отправлены в полки. Солдаты уходили, сильно пьяные, был жестокий мороз, один свалился на дороге и заснул. Его товарищ воротился за полверсты назад и
сказал, чтобы пьяного подобрали. Назавтра он является к главному
врачу и требует, чтоб его представили к медали «за спасение погибавшего».
Неточные совпадения
Она сходила, вернулась, а на другой день слегла в жару и бреду; непогода и вечерняя изморось сразила ее двухсторонним воспалением легких, как
сказал городской
врач, вызванный добросердной рассказчицей.
— Мне кажется, что тебе очень больно, —
сказал он, умалчивая о своем опыте. — Пойдем, Бетси, к
врачу. Пойдем же!
— Я должен вас просить заняться братом, —
сказал ему Николай Петрович, — пока нам из города привезут другого
врача.
— Ага, —
сказал Самгин и отошел прочь, опасаясь, что
скажет еще что-нибудь неловкое. Он чувствовал себя нехорошо, — было физически неприятно, точно он заболевал, как месяца два тому назад, когда
врач определил у него избыток кислот в желудке.
— Видеться можно, —
сказал он, — только, пожалуйста, насчет денег, как я просил вас… А что насчет перевода ее в больницу, как писал его превосходительство, так это можно, и
врач согласен. Только она сама не хочет, говорит: «очень мне нужно за паршивцами горшки выносить…» Ведь это, князь, такой народ, — прибавил он.