Они втроем пошли по дороге навстречу ветру. На юге сверкали яркие зигзаги молний, гром доносился громко, но довольно долго спустя после молний. Далеко на дороге, на свинцовом фоне неба бился под ветром легкий светло-желтый шарф на голове Тани и ярко пестрели
красная и синяя рубашки Сергея и Шеметова.
Но вот вдруг становится очень шумно: из кабака выходят с криками, с песнями, с балалайками пьяные-препьяные большие такие мужики в
красных и синих рубашках, с армяками внакидку.
Над крыльцом дугою изгибалась большая, затейливая вывеска, — на белом поле
красной и синей краской были изображены: мужик в странной позе — он стоял на одной ноге, вытянув другую вместе с рукой над хомутом, за хомутом — два цепа; за ними — большой молоток; дальше — что-то непонятное и — девица с парнем; пожимая друг другу руки, они целовались.
В одном месте на большом лугу мы видели группу мужчин, женщин и детей в ярких, режущих глаза,
красных и синих костюмах: они собирали что-то с деревьев.
Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это делать; стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове
красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком полевых цветов, богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Неточные совпадения
— Экой молодец стал!
И то не Сережа, а целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко
и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика в
синей курточке
и длинных панталонах. Мальчик имел вид здоровый
и веселый. Он поклонился дяде, как чужому, но, узнав его,
покраснел и, точно обиженный
и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от него. Мальчик подошел к отцу
и подал ему записку о баллах, полученных в школе.
Фигура Степана Аркадьича опять зашла за куст,
и Левин видел только яркий огонек спички, вслед затем заменившийся
красным углем папиросы
и синим дымком.
Вслед за чемоданом внесен был небольшой ларчик
красного дерева с штучными выкладками из карельской березы, сапожные колодки
и завернутая в
синюю бумагу жареная курица.
Туробоев отошел в сторону, Лютов, вытянув шею, внимательно разглядывал мужика, широкоплечего, в пышной шапке сивых волос, в
красной рубахе без пояса; полторы ноги его были одеты
синими штанами. В одной руке он держал нож, в другой — деревянный ковшик
и, говоря, застругивал ножом выщербленный край ковша, поглядывая на господ снизу вверх светлыми глазами. Лицо у него было деловитое, даже мрачное, голос звучал безнадежно, а когда он перестал говорить, брови его угрюмо нахмурились.
Негодовала не одна Варвара, ее приятели тоже возмущались. Оракулом этих дней был «удивительно осведомленный» Брагин. Он подстриг волосы
и уже заменил
красный галстук
синим в полоску; теперь галстук не скрывал его подбородка,
и оказалось, что подбородок уродливо острый, загнут вверх, точно у беззубого старика, от этого восковой нос Брагина стал длиннее, да
и все лицо обиженно вытянулось. Фыркая
и кашляя, он говорил: