Неточные совпадения
Один только из всех
героев Достоевского находит в себе достаточно силы, чтобы бесповоротно переступить
черту и заявить своеволие до конца. Это — Кириллов в «Бесах». И как же чудовищно жалко это торжество человеческого своеволия, каким ужасным поражением выглядит победа!
Происходит что-то совершенно непостижимое. Человек стоит перед «
чертою». Кто-то запретил ему переступать
черту. Человек свергнул того, кто запрещает, и стер
черту. Казалось бы, перед человеком свободно открылся мир во всем разнообразии его возможностей. Человек может идти, куда хочет. Но не так для
героев Достоевского. Переступили
черту — и стоят. Им за чертою-то, может быть, делать нечего. Однако они стоят, смотрят назад и не отрывают глаз от линии бывшей
черты.
Есть у Достоевского другие
герои: в извлечении квадратного корня они неповинны, теорией «
черты» нисколько не интересуются, хотений «нормальных» и «добродетельных» не признают, а просто живут, проявляя себя и свое «самостоятельное хотение». Характерен среди них Свидригайлов. И чрезвычайно замечательно загадочное, очень трудно понимаемое отношение к нему Раскольникова.
Герой повести «Игрок» говорит: «Есть, есть наслаждение в последней степени приниженности и ничтожества!
Черт знает, может быть, оно есть и в кнуте, когда кнут ложится на спину и рвет в клочки мясо».
Неточные совпадения
Гоголь и Достоевский давали весьма обильное количество фактов, химически сродных основной
черте характера Самгина, — он это хорошо чувствовал, и это тоже было приятно. Уродливость быта и капризная разнузданность психики объясняли Самгину его раздор с действительностью, а мучительные поиски
героями Достоевского непоколебимой истины и внутренней свободы, снова приподнимая его, выводили в сторону из толпы обыкновенных людей, сближая его с беспокойными
героями Достоевского.
Так совершил свое учебное поприще Обломов. То число, в которое он выслушал последнюю лекцию, и было геркулесовыми столпами его учености. Начальник заведения подписью своею на аттестате, как прежде учитель ногтем на книге, провел
черту, за которую
герой наш не считал уже нужным простирать свои ученые стремления.
Он говорил с жаром, и
черты лица у самого у него сделались, как у тех
героев, о которых он говорил.
С своей стороны, Сенечка рассуждает так:"Коего
черта я здесь ищу! ну, коего
черта! начальники меня любят, подчиненные боятся… того гляди, губернатором буду да женюсь на купчихе Бесселендеевой — ну, что мне еще надо!"Но какой-то враждебный голос так и преследует, так и нашептывает:"А ну, как она Дятлово да Нагорное-то подлецу Федьке отдаст!" — и опять начинаются мучительные мечтания, опять напрягается умственное око и представляет болезненному воображению целый ряд мнимых картин,
героем которых является он, Сенечка, единственный наследник и обладатель всех материнских имений и сокровищ.
Ченцов, говоря дяде, что он, как Дон-Жуан, вероятно, невдолге бухнется в пропасть, — сказал не фразу: в нем, в самом деле, было несколько общих
черт с испанским
героем.