Неточные совпадения
Прасковья Федоровна запела. Пела она о том, какими раньше хорошими лошадьми были эти гнедые. «Ваша хозяйка
в старинные годы много имела хозяев сама… Юный корнет и седой генерал — каждый искал
в ней любви и забавы…» И вот она состарилась и грязною нищенкою умирает
в углу. И та же пара гнедых, теперь тощих и голодных, везет ее на
кладбище.
Неточные совпадения
Как умершего без покаяния и «потрошенного», его схоронили за оградой
кладбища, а мимо мельницы никто не решался проходить
в сумерки. По ночам от «магазина», который был недалеко от мельницы, неслись отчаянные звуки трещотки. Старик сторож жаловался, что Антось продолжает стонать на своей вышке. Трещоткой он заглушал эти стоны. Вероятно, ночной ветер доносил с того
угла тягучий звон воды
в старых шлюзах…
Второй оттиск
в памяти моей — дождливый день, пустынный
угол кладбища; я стою на скользком бугре липкой земли и смотрю
в яму, куда опустили гроб отца; на дне ямы много воды и есть лягушки, — две уже взобрались на желтую крышку гроба.
Они вдвоем обходили все корпуса и подробно осматривали, все ли
в порядке. Мертвым холодом веяло из каждого
угла, точно они ходили по
кладбищу. Петра Елисеича удивляло, что фабрика стоит пустая всего полгода, а между тем везде являлись новые изъяны, требовавшие ремонта и поправок. Когда фабрика была
в полном действии, все казалось и крепче и лучше. Явились трещины
в стенах, машины ржавели, печи и горны разваливались сами собой, водяной ларь дал течь, дерево гнило на глазах.
Зарыли её, как хотелось Матвею, далеко от могилы старого Кожемякина,
в пустынном
углу кладбища, около ограды, где густо росла жимолость, побегушка и тёмно-зелёный лопух. На девятый день Матвей сам выкосил вокруг могилы сорные травы, вырубил цепкие кусты и посадил на расчищенном месте пять молодых берёз: две
в головах, за крестом, по одной с боков могилы и одну
в ногах.
Я уже знал от Петра Платоновича, что пятилетняя Ермолова, сидя
в суфлерской будке со своим отцом, была полна восторгов среди сказочного мира сцены; увлекаясь каким-нибудь услышанным монологом, она, выучившись грамоте, учила его наизусть по пьесе, находившейся всегда у отца, как у суфлера, и, выучив, уходила
в безлюдный
угол старого, заброшенного
кладбища, на которое смотрели окна бедного домишки, где росла Ермолова.