Я с одушевлением стал рассказывать о вторжении диких германских варваров в Италию, о боях с ними Мария, о том, как жены варваров, чтобы не достаться в руки победителям, убивали своих детей и закалывались сами. Учитель, задавший мне свой вопрос с ироническим недоверием, слушал, пораженный, и весь класс слушал с интересом. Я
получил за свою работу пять с крестом, — у нас отметка небывалая.
Неточные совпадения
В. А. Манасеина, в двух номерах подряд были помещены два некролога отца, редакция сообщала, что
получила еще два некролога, которых
за недостатком места не печатает.
Когда буду идти из гимназии, мама сказала, — зайти в библиотеку, внести плату
за чтение. Я внес,
получил сдачу с рубля и соблазнился: зашел в магазин Юдина и купил пятачковую палочку шоколада. Отдаю маме сдачу.
Когда пришлось
получать плату, я сознался маме, что утром проел пятачок на шоколад и что пусть она зачтет мою плату
за этот пятачок.
И герб свой мы знали: крестик с расширенными концами, а под ним охотничий рог. Сначала был просто крестик, но один наш предок спас на охоте жизнь какому-то Польскому королю и
за это
получил в свой герб охотничий рог. Старший брат папин, дядя Карл, говорил нам...
Мы как будто
получали воспитание демократическое, папа и мама не терпели барства, нам очень часто приходилось слышать фразу: «Подумаешь, какой барин!» К горничной нам позволялось обращаться только
за самым необходимым. Но, должно быть, общий уж дух был тогда такой, — барство глубоко держалось в крови.
— Дайте мне взаймы двадцать рублей. Через три дня я
получу в женском епархиальном училище
за уроки музыки, — отдам.
— Господа! Вы
за время экзаменов очень отрастили себе волосы. Извольте подстричься. Кто придет второго июня с длинными волосами, не
получит сведений.
Окончив Бестужевские курсы, она впоследствии уехала
за границу,
получила в Женевском университете степень доктора химии, читала на Петербургских высших женских курсах стереохимию.
Но в нашей университетской студенческой библиотеке его можно было
получить, и я просматривал его год
за годом.
Пришел домой. С недобрым чувством перечитал папино письмо. „Раньше нужно
получить гражданские права…“ Иначе сказать — диплом.
Получишь бумажку, — тогда станешь гражданином. „Тогда выступишь бойцом
за то, что считаешь лучшим…“ Это глубоко оскорбляло своего фальшью. В каждый момент, всегда, нужно безоглядно выступать бойцом
за то, что считаешь лучшим!
Он рассказал: у московского одного купца какие-то две облигации по тысяче рублей потеряли силу, он передал их Печерникову и обещал 50 % с суммы, которую ему удастся
за них
получить. Печерников подавал прошеная в разные департаменты и министерства, ссылался на свое бедственное студенческое положение и добился-таки, что ему
за эти облигации заплатили четыреста рублей, — значит,
получил куртажу двести рублей.
Наконец встал. Чувствовал необычайный прилив сил и небывалую радостность. Ах, как все вокруг было хорошо! И милые люди, и поместительный наш дом, и тенистый сад. И еще особенная радость:
получил из Петербурга номер „Всемирной иллюстрации“, в нем был напечатан мой рассказ „Мерзкий мальчишка“, — тот самый, который был принят в „Неделю“ и не помещен из-за малых своих размеров. Я его потом послал во „Всемирную иллюстрацию“.
Осенью 1889 года я в Дерите
получил из дому письмо: Люба Конопацкая выходит замуж
за Карбилова.
—
За тот рассказ вы не
получили гонорара? — Нет.
А вскоре
за этим я
получил от заведующего каменноугольным рудником Карпова (недалеко от Юзова), инженера Л. Г. Рабиновича, телеграфное предложение приехать и рудник для борьбы с холерой.
Рабинович перед моим отъездом настаивал перед Карповым, чтоб дать мне наградные
за добросовестную работу, тем более, что
получал я сто рублей — много ниже средней нормы, какую в то горячее время платили студентам-медикам.
Роль Быкова ограничивалась тем, что он ежемесячно заезжал в редакцию, подписывал готовый к выпуску номер и
получал за это свои двадцать пять рублей.
За границею Вера Ивановна прожила более двадцати лет. С зарождением русского марксизма она всею душою примкнула к этому течению и вошла в группу «Освобождение труда», во главе которой стояли Плеханов и Павел Аксельрод. После 1905 года Засулич
получила возможность возвратиться в Россию и уже безвыездно прожила в ней до самой смерти.
Когда я в начале 1906 года воротился с японской войны в Россию, Андреев в Москве уже не жил. Он уехал в Финляндию, оттуда
за границу. В апреле месяце я
получил от него из Глиона (в Швейцарии) следующее письмо...
В 1902 году, высланный Сипягиным из Петербурга, я жил в родной Туле. С год назад вышли в свет мои «Записки врача» и шумели на всю Россию и заграницу. Весною я собрался ехать
за границу, уже выправил заграничный паспорт. Вдруг
получаю письмо.
За чаем Антон Павлович рассказал, что недавно
получил письмо из Одессы от одного почтенного отца семейства. Тот писал, что девушка, дочь его, недавно ехала на пароходе из Севастополя в Одессу, на пароходе познакомилась с Чеховым. И как не стыдно! Пишете, господин Чехов, такие симпатичные рассказы, а позволяете себе приставать к девушке с гнусными предложениями.
Весь доход в первую очередь идет на погашение долга писателя товариществу,
за печатанье и бумагу, все остальное,
за вычетом 15 % комиссионных, целиком
получает автор каждый месяц по мере продажи книги.
Однажды прислал нам для сборника свой беллетристический рассказ С. М. Городецкий. Уже началась империалистическая война. Он напечатал в иллюстрированном! журнале «Нива» чрезвычайно патриотическое стихотворение под заглавием, помнится, «Сретенье», где восторженно воспевал императора Николая II, как вождя, ведущего нас против германцев
за святое дело. Когда я
получил его рукопись, я, не читая, распорядился отослать ее ему обратно. Это изумила товарищей.
— Ну, так я тебе скажу: то, что ты
получаешь за свой труд в хозяйстве лишних, положим, пять тысяч, а наш хозяин мужик, как бы он ни трудился, не получит больше пятидесяти рублей, точно так же бесчестно, как то, что я получаю больше столоначальника и что Мальтус получает больше дорожного мастера. Напротив, я вижу какое-то враждебное, ни на чем не основанное отношение общества к этим людям, и мне кажется, что тут зависть…
Неточные совпадения
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем, и говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую
получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не знаю,
за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Уподобив себя вечным должникам, находящимся во власти вечных кредиторов, они рассудили, что на свете бывают всякие кредиторы: и разумные и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и в вознаграждение
за свою разумность
получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет его и в вознаграждение не
получает ничего. Рассудив таким образом, глуповцы стали ждать, не сделаются ли все кредиторы разумными? И ждут до сего дня.
За все это он
получал деньги по справочным ценам, которые сам же сочинял, а так как для Мальки, Нельки и прочих время было горячее и считать деньги некогда, то расчеты кончались тем, что он запускал руку в мешок и таскал оттуда пригоршнями.
Хотя скотских падежей не было, но кож оказалось множество, и так как глуповцам
за всем тем ловчее было щеголять в лаптях, нежели в сапогах, то и кожи спровадили в Византию полностию и
за все
получили чистыми ассигнациями.
Сей последний, как человек обязательный, телеграфировал о происшедшем случае по начальству и по телеграфу же
получил известие, что он
за нелепое донесение уволен от службы.