Неточные совпадения
Этим он доказывает не что иное, как то, что достоинство образа
человек получил в первом творении, совершенство же подобия получается в конце, т. е.
человек сам должен приобрести его себе своими собственными прилежными
трудами в подражание Богу, так как возможность совершенства дана ему в начале чрез достоинство образа, совершенное же подобие он должен получить в конце сам, чрез исполнение дел.
Человек обрекается на хозяйство, возникает «
труд в поте лица», все становится хозяйственным и трудовым.
Человеку дано было первоначально даровое существование — вкушением «плодов от древа жизни»; хотя он, призванный лелеять и холить сад Божий, и не был обречен на праздность, но райский
труд его имел не подневольный, а вдохновенный характер любовно-творческого отношения к миру.
Из «белого мага»
человек превратился в невольника своего
труда, причем возвышенность его призвания затемнена была этим его пленением: хозяйственный
труд есть серая магия, в которой неразъединимо смешаны элементы магии белой и черной, силы света и тьмы, бытия и небытия, и уже самое это смешение таит в себе источник постоянных и мучительных противоречий, ставит на острие антиномии самое его существо.
Быть может, хозяйственным
трудом микрокосм-человек исторгнет из макрокосма-вселенной смерть и снимет проклятие с земли?
Та плоть, которая доступна воздействию хозяйственного
труда, не воскреснет в теперешнем виде, ее отделяет от воскресения порог смерти или «изменение», ей равнозначащее для
людей, смерти не вкусивших, «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг (εν ατόμφ), во мгновение ока, при последней трубе» (1 Кор. 15:51–52).
Вот этого-то «изменения», которое, по существу, является новым творческим актом Бога над
человеком, именно и не может совершить хозяйственный
труд, а поэтому и «проект» Федорова, как бы далеко ни зашла «регуляция природы», силами природными и человеческими неосуществим.
Словом, все было хорошо, как не выдумать ни природе, ни искусству, но как бывает только тогда, когда они соединятся вместе, когда по нагроможденному, часто без толку,
труду человека пройдет окончательным резцом своим природа, облегчит тяжелые массы, уничтожит грубоощутительную правильность и нищенские прорехи, сквозь которые проглядывает нескрытый, нагой план, и даст чудную теплоту всему, что создалось в хладе размеренной чистоты и опрятности.
Так постепенно в полвека // Вырос огромный посад — // Воля и
труд человека // Дивные дивы творят! // Всё принялось, раздобрело! // Сколько там, Саша, свиней, // Перед селением бело // На полверсты от гусей; // Как там возделаны нивы, // Как там обильны стада! // Высокорослы, красивы // Жители, бодры всегда, // Видно — ведется копейка! // Бабу там холит мужик: // В праздник на ней душегрейка — // Из соболей воротник!
Неточные совпадения
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее
людей, лицеприятия не знает, а платит одни
труды верно и щедро.
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите
труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой
человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
На седьмой день выступили чуть свет, но так как ночью дорогу размыло, то
люди шли с
трудом, а орудия вязли в расступившемся черноземе.
Для Константина народ был только главный участник в общем
труде, и, несмотря на всё уважение и какую-то кровную любовь к мужику, всосанную им, как он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от силы, кротости, справедливости этих
людей, очень часто, когда в общем деле требовались другие качества, приходил в озлобление на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
Было самое спешное рабочее время, когда во всем народе проявляется такое необыкновенное напряжение самопожертвования в
труде, какое не проявляется ни в каких других условиях жизни и которое высоко ценимо бы было, если бы
люди, проявляющие эти качества, сами ценили бы их, если б оно не повторялось каждый год и если бы последствия этого напряжения не были так просты.