Неточные совпадения
Он опознается не принудительностью внешних чувств, не насильственно, но свободным,
творческим устремлением
духа, исканием Бога, напряженной актуальностью души в этом направлении.
Это свидетельствует о развитии
духа научности вообще, а вместе с тем и о
творческом упадке религии, при котором коллекционирование чужих сокровищ заставляет забывать о своей собственной бедности [Такое значение развития науки о религии отметил еще Гегель: «Если познание религии понимается лишь исторически, то мы должны рассматривать теологов, дошедших до такого понимания, как конторщиков торгового дома, которые ведут бухгалтерию только относительно чужого богатства, работают лишь для других, не приобретая собственного имущества; хотя они получают плату, но их заслуга только в обслуживании и регистрировании того, что составляет имущество других…
«Fiat есть терпкая матка (herbe Matrix) в первой воле отца, и оно схватывает (fasst) и держит природу, которую
дух формирует рожденную от Меркурия, и это есть
дух Божий» [IV, 41, § 48, ср. 483, § 2, 510, § 27.]. «Das göttliche Schuf, als die Begierde der ewigen Natur, welche das Fiat der Kräfte heisst» [Божественное творение, как страстное желание вечной природы, называется
творческим «Да будет» (нем.).] [IV, 495, § 13.], и соответствует в системе Беме «да будет» Моиссеевой космогонии.
Всякое проявление творчества, каковым является
творческий акт, насколько он закрепляется в продукте, всякое выхождение
духа из трансцендентности в имманентность, совершенно его не исчерпывает.
Интуиция о трансцендентности
духа по отношению ко всем своим определениям или продуктам лежит и в основе философии творчества у Н. А. Бердяева (цит. соч.). но и он видит недостаточно различие между образом и Первообразом, между беспредельным творчеством человека на основе софийности и абсолютным божественным
творческим актом.
Искание шедевра [Выражение, возможно, навеянное названиями двух «философских этюдов» Бальзака: «Неведомый шедевр» и «Поиски абсолюта» (М., 1966).], при невозможности найти его, пламенные объятия, старающиеся удержать всегда ускользающую тень, подавленность и род разочарования, подстерегающего
творческий акт, что же все это означает, как не то, что человеческому
духу не под силу создание собственного мира, чем только и могла бы быть утолена эта титаническая жажда.
И духовный пол вообще бывает сложным, ибо каждая личность представляет собой индивидуальное и своеобразное смешение стихии мужской и женской, и этим обусловлена
творческая напряженность, эротика
духа.
Даже и тело человека было поставлено ему как задача
творческого подвига и усилия, связанного с подвигом его
духа.
Здесь говорит уже не искусство, но та могучая стихия человеческого
духа, которою порождается искусство, то взывает не виртуоз определенной ars, не профессионал, но артист в
духе, художник-человек, осознавший
творческую мощь Красоты чрез посредство своего искусства.
За нами плыла барка старика Лупана. Это был опытный сплавщик, который плавал не хуже Савоськи. Интересно было наблюдать, как проходили наши три барки в опасных боевых местах, причем недостатки и достоинства всех сплавщиков выступали с очевидной ясностью даже для непосвященного человека: Пашка брал смелостью, и бурлаки только покачивали головами, когда он «щукой» проходил под самыми камнями; Лупан работал осторожно и не жалел бурлаков: в нем недоставало того
творческого духа, каким отличался Савоська.
Неточные совпадения
— «Русская интеллигенция не любит богатства». Ух ты! Слыхал? А может, не любит, как лиса виноград? «Она не ценит, прежде всего, богатства духовного, культуры, той идеальной силы и
творческой деятельности человеческого
духа, которая влечет его к овладению миром и очеловечению человека, к обогащению своей жизни ценностями науки, искусства, религии…» Ага, религия? — «и морали». — Ну, конечно, и морали. Для укрощения строптивых. Ах, черти…
Красота, про которую я говорю, не материя: она не палит только зноем страстных желаний: она прежде всего будит в человеке человека, шевелит мысль, поднимает
дух, оплодотворяет
творческую силу гения, если сама стоит на высоте своего достоинства, не тратит лучи свои на мелочь, не грязнит чистоту…
От этого сознания
творческой работы внутри себя и теперь пропадала у него из памяти страстная, язвительная Вера, а если приходила, то затем только, чтоб он с мольбой звал ее туда же, на эту работу тайного
духа, показать ей священный огонь внутри себя и пробудить его в ней, и умолять беречь, лелеять, питать его в себе самой.
В
творческой мысли
дух овладевает душевно-телесной стихией.
Но
творческий акт человеческого
духа есть устремление к бесконечности, к трансцендентному, которое парадоксально должно быть признано имманентным.