Неточные совпадения
Пример подобного отношения являет тот же Кант, который в число своих систематически распланированных критик, по
мысли его, имеющих обследовать все основные направления и исчерпать все
содержание сознания, не включил, однако, особой «критики силы религиозного суждения», между тем как известно, что трансцендентальная характеристика религии запрятана у него во все три его критики [Нам могут возразить, что таковая четвертая критика у Канта в действительности имеется, это именно трактат «Die Religion innerhalb der blossen Vernunft» (написанный в 1793 году, т. е. уже после всех критик), в наибольшей степени дающий ему право на титул «философа протестантизма».
«Все в человеке, для чего почвой является
мысль, может быть облечено в форму чувства: право, свобода, нравственность и т. д…. но это не есть заслуга чувства, что
содержание его является истинным…
Т. 1. С. 225.]. «Философия рассматривает, следовательно, абсолютное, во-первых, как логическую идею, идею, как она существует в
мысли, как ее
содержанием являются сами определения
мысли.
Основная
мысль Гегеля о различии между религией и философией состоит, как мы уже знаем, в том, что «религия есть истинное
содержание, но только в форме представления» (94) [Ср. там же.
Сотворение мира в Начале, т. е. в Софии, или на ее основе, приходится поэтому
мыслить как обособление ее потенциальности от вечной ее же актуальности, чем и создается время с временным процессом; актуализация потенции софийности и составляет
содержание этого процесса.
Все это сотворено творческим словом Божиим, но уже не из ничего, а из земли, как постепенное раскрытие ее софийного
содержания, ее идейной насыщенности [Св. Григорий Нисский развивает
мысль о том, что в творении мира нужно различать два акта, — общее и частное творение, — «в начале» и в течение шести дней, причем общее творение соответствует созданию в уконемеона-матери бытия, а второе — выявление всего, находившегося в состоянии меональной аморфности.
Первая задача исчерпывает собой положительное
содержание «язычества» [Ап. Павел в речи в Афинском ареопаге, обращенной к язычникам, дает такую картину религиозного процесса: «От одной крови Бог произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитания, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он далеко от каждого из нас: ибо мы Им живем и движемся, и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: мы Его и род» (Деян. ап. 17:26-8); сродная
мысль выражается им же: «Что можно знать о Боге, явно им (язычникам), ибо Бог явил им.
Звуча наудачу, речь писателя превращается в назойливое сотрясание воздуха. Слово утрачивает ясность, внутреннее
содержание мысли ограничивается и суживается. Только один вопрос стоит вполне определенно: к чему растрачивается пламя души? Кого оно греет? на кого проливает свой свет?
Неточные совпадения
Таковы-то были
мысли, которые побудили меня, смиренного городового архивариуса (получающего в месяц два рубля
содержания, но и за всем тем славословящего), ку́пно [Ку́пно — вместе, совместно.] с троими моими предшественниками, неумытными [Неумы́тный — неподкупный, честный (от старого русского слова «мыт» — пошлина).] устами воспеть хвалу славных оных Неронов, [Опять та же прискорбная ошибка.
— Да, и как сделана эта фигура, сколько воздуха. Обойти можно, — сказал Голенищев, очевидно этим замечанием показывая, что он не одобряет
содержания и
мысли фигуры.
Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе увидел ее. Все стронулось, все усмехнулось в нем. Разумеется, он не знал ни ее, ни ее имени, ни, тем более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен. Он любил картины без объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее; ее
содержание, не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и
мысли.
Практика судебного оратора достаточно хорошо научила Клима Ивановича Самгина обходить опасные места, удаляясь от них в сторону. Он был достаточно начитан для того, чтоб легко наполнять любой термин именно тем
содержанием, которого требует день и минута. И, наконец, он твердо знал, что люди всегда безграмотнее тех
мыслей и фраз, которыми они оперируют, — он знал это потому, что весьма часто сам чувствовал себя таким.
Отвлеченный демократизм всегда есть формализм, он не хочет знать
содержания народной воли, народного сердца, народной
мысли, ему важно лишь формальное народовластие.