Неточные совпадения
В силу своей собственной косности и тяжести
мир как бы отваливается от Бога, подвергается «инволюции» [Обратное развитие, свертывание (лат.); «обратная эманация»; термин, аналогичный complicatio (свертывание) Николая Кузанского.], замыкается в себе, и постепенно гаснут в нем лучи
райского богопознания и замирают
райские песни.
Человеку дано было первоначально даровое существование — вкушением «плодов от древа жизни»; хотя он, призванный лелеять и холить сад Божий, и не был обречен на праздность, но
райский труд его имел не подневольный, а вдохновенный характер любовно-творческого отношения к
миру.
Если Слово Божие и говорит о «вечных мучениях», наряду с «вечной жизнью», то, конечно, не для того, чтобы приравнять ту и другую «вечность», —
райского блаженства, как прямого предначертания Божия, положительно обоснованного в природе
мира, и адских мук, порождения силы зла, небытия, субъективности, тварной свободы.
Неточные совпадения
Целые
миры отверзались перед ним, понеслись видения, открылись волшебные страны. У
Райского широко открылись глаза и уши: он видел только фигуру человека в одном жилете, свеча освещала мокрый лоб, глаз было не видно. Борис пристально смотрел на него, как, бывало, на Васюкова.
С отъездом Веры
Райского охватил ужас одиночества. Он чувствовал себя сиротой, как будто целый
мир опустел, и он очутился в какой-то бесплодной пустыне, не замечая, что эта пустыня вся в зелени, в цветах, не чувствуя, что его лелеет и греет природа, блистающая лучшей, жаркой порой лета.
Между тем писать выучился
Райский быстро, читал со страстью историю, эпопею, роман, басню, выпрашивал, где мог, книги, но с фактами, а умозрений не любил, как вообще всего, что увлекало его из
мира фантазии в
мир действительный.
Он-то и посвятил
Райского, насколько поддалась его живая, вечно, как море, волнующаяся натура, в тайны разумения древнего
мира, но задержать его надолго, навсегда, как сам задержался на древней жизни, не мог.
Вдруг стук, крик, толчок какой-нибудь будил его, будил Васюкова. Звуков нет,
миры пропали, он просыпался: кругом — ученики, скамьи, столы — и Васюков укладывает скрипку, кто-нибудь дергает его уж за ухо.
Райский с яростью бросается бить забияк, а потом долго ходит задумчивый.