Неточные совпадения
Вследствие этого у
человека появилось чувственное тело,
разделение на полы и связанные с этим особенности организации, и начался мировой процесс.
Предание нам сообщает, что в момент, когда
человек готов испустить последнее дыхание, каждый из его членов получает восполнение значительной силы, потому что дух, предвидя скорое
разделение, перебегает от одного члена к другому, как судно без руля; потому
человек никогда не имеет столько силы, как перед концом.
Благодаря Голгофской жертве старый
человек создается заново, оставаясь самим собой и после воскресения: последнее
разделение в нем смерти и жизни, бытия и небытия происходит на Страшном Суде, который и может быть в известном смысле рассматриваем как последний, заключительный акт в цепи событий, в своей совокупности составляющих сотворение
человека.
Его продолжатели совершенно позабыли про это
разделение (конечно, тоже весьма спорное) и методологическую предпосылку «Богатства народов» при помощи Бентама превратили в общее учение о
человеке» (Булгаков С. Н. Философия хозяйства. М., 1990.
В евангельской притче о Страшном суде изображается некое
разделение человечества на овец и козлищ [См.: Мф. 25:31–46.]; оно имеет в своей основе относительный перевес добра или зла в
человеке, оказывающий влияние на его судьбу.
Но это же
разделение происходит и во внутреннем существе каждого
человека, ибо нет никого, кто не был бы заражен грехом, а в тоже время был бы совершенно чужд всякого добра [О таком внутреннем рассечении
человека говорит ап. Павел: «Строит ли кто на этом основании (которое есть Христос) из золота, серебра, драгоценных камней, дерева, сена, соломы, — каждого дело обнаружится, ибо день покажет, потому что в огне открывается, и огонь испытает дело каждого, каково оно есть.
В притчах обычно хозяин производит резкое
разделение людей и всех, не исполнивших его воли, посылает в геенну огненную, где будет плач и скрежет зубовный.
Люди нашего времени не притворяются в том, что они ненавидят угнетение, неравенство,
разделение людей и всякого рода жестокость не только к людям, но даже к животным, — они действительно ненавидят всё это, но не знают, как уничтожить это, или не решаются расстаться с тем, что поддерживает всё это и кажется им необходимым.
Весь преданный тревоге в ожидании начальства, я невольно спрашивал себя: «Почему же прежденикогда этого со мной не бывало? почему я преждене сомневался в себе, а теперь — сомневаюсь!почему я преждене предполагал, чтобы что-нибудь могло меня слопать, а теперь — нетолько предполагаю, но и всечасно того ожидаю?» И, по зрелом размышлении, должен был дать такой ответ: «Потому что прежде не было
разделения людей на благонамеренных и неблагонамеренных, на благонадежных и неблагонадежных».
Неточные совпадения
— Нет, я не враг. Я друг
разделения труда.
Люди, которые делать ничего не могут, должны делать
людей, а остальные — содействовать их просвещению и счастью. Вот как я понимаю. Мешать два эти ремесла есть тьма охотников, я не из их числа.
К этому прибавляли, в виде современной характеристики нравов, что бестолковый молодой
человек действительно любил свою невесту, генеральскую дочь, но отказался от нее единственно из нигилизма и ради предстоящего скандала, чтобы не отказать себе в удовольствии жениться пред всем светом на потерянной женщине и тем доказать, что в его убеждении нет ни потерянных, ни добродетельных женщин, а есть только одна свободная женщина; что он в светское и старое
разделение не верит, а верует в один только «женский вопрос».
При
людях матери встретились, как родные сестры — скитское «
разделение» оставалось про себя.
Вместо прежнего
разделения актеров на злодеев, на первых трагиков, первых комиков,
разделения все-таки более серьезного, потому что оно основывалось на психической стороне
человека, — вся труппа теперь составлялась так: я играю купцов, он мужиков, третий бар, а что добрые ли это
люди, злые ли, дурные, никто об этом думушки не думал.
Отторгшись от всеединого божественного начала,
человек утратил и внутреннюю связь существа своего: самый предмет желания его, начало натуральное, отделилось от него и обособилось;
человек распался на два внешних существа — плотского мужа и жену, коим присуща лишь похоть внешнего, материального соединения, ведущего не к истиному единству, а наипаче к
разделению и размножению.