Неточные совпадения
В вечной природе существуют две области и заключена возможность двух жизней: «огонь или дух», обнаруживающийся как «молния огня» на четвертой ступени, силою
свободы (опять и
свобода у Беме мыслится вне отношения к личности, имперсонали-стически, как одна из сил природы) определяет себя к божественному единству или кротости, и благодаря этому первые 4 стихии становятся или
основой для царства радости, или же, устремляясь к множественности и самости, делаются жертвой адского начала, причем каждое начало по-своему индивидуализирует бытие.
Свобода Бога имеет
основу лишь в Его неразрушимом всеединстве».
Он соотносителен твари, которая в силу своей
свободы и своей природы может удаляться от Бога в свое ничто, закрываться им от него, и в таком случае Бог есть и остается ее жизненной
основой, но пребывает для нее потенциален, а не актуален.
Совершенная
свобода сливается и с совершенной необходимостью, и в этом слиянии погашается и само это различие, так что Абсолютное трансцендентно и
свободе и необходимости [Поэтому различение в самом Божестве «природы» (т. е. необходимости?) и
свободы, лежащее в
основе построения кн.
Положительная
основа бытия есть, прежде всего, мир божественных идей, Бог в творении; эти идеи всеменены в ничто, в беспредельность; и последняя становится
основой самостоятельного бытия в его независимости и
свободе: все существует чрез Бога и от Бога, но именно тем самым оно получает силу быть в себе и для себя, вне Бога, как не-Бог или мир.
Эта
свобода онтологически, в своем источнике, вовсе не свободна, не есть causa sui, не субстанциальна, ибо всецело определяется из творческого да будет; космологически же, как
основа мирового бытия, она есть именно то, в чем тварь чувствует себя собою.
Свобода твари упирается в ничто как свою
основу: призвав к бытию ничто, божественная мощь сама себя ограничила, дала место
свободе твари.
Божественное самоистощание в пользу тварного ничто и образует положительную
основу тварной мощи и
свободы.
Это соединение Божьего всемогущества с тварной
свободой, которая не существует вне ограниченности, есть
основа тварного бытия.
В вечной же
основе тварности самого различия между
свободой и необходимостью, имеющего полную реальность для твари, вовсе нет, она трансцендентна свободе-необходимости [Таким образом, получается соотношение, обратное тому, что мы имеем у Канта: у него
свобода существует только для ноумена и ее в мире опыта нет, а всецело царит необходимость; по нашему же пониманию,
свобода существует только там, где есть необходимость, т. е. в тварном самосознании, ее нельзя приписать вечности, как нельзя ей приписать и необходимости.].
Этому ничто Создателем указано положение темной
основы, пассивного, послушного начала, изнанки, а не лицевой стороны бытия, но тварная
свобода вольна вызвать к бытию и небытие, актуализировать ничто, влить в него собственную жизнь.
Мир в качестве незыблемой
основы включает
свободу и царственное достоинство человека.
Мир, созданный на
основе человеческой
свободы, не может быть разрушен или уничтожен, хотя бы он благодаря ей и «не удался», а люди превратились бы в сынов сатаны, стали бы воплощенными дьяволами (на это и рассчитывал сатана, прельщая Еву: он мечтал узурпировать мир, чтобы сделать его игрушкой своего властолюбия, пародирующего божественное всемогущество, — предметом jeu satanique [Сатанинская шутка (фр.).]).
Это ее свойство по существу также не связано с теперешним греховным состоянием человечества, ибо и в райском своем состоянии человечество имело ту же
основу бытия в творческой
свободе своей (благодаря чему и явилась возможность грехопадения).
Лишь тогда окончится сотворение мира, совершаемое Божиим всемогуществом на
основе тварной
свободы.
Для окончательного сотворения мира нужно скрепить эти обе
основы — Божественное всемогущество и тварную
свободу, нерушимо охраняемую Божественной любовью, в одно неразрывное целое и тем окончательно согласовать божеское и человеческое.
Но если этим и было обеспечено здоровье и прочность мировой
основы, и сделалось уже невозможным новое грехопадение со всеми его космическими последствиями, то модальное состояние каждого отдельного человека по-прежнему остается вверено человеческой
свободе.
Ибо тварная
свобода сама не создает для себя онтологической
основы, и она не способна дать никакого онтологического прироста божественной полноте бытия.
Третьи, не признающие Христа богом, считают, что спасение людей произойдет через медленный, постепенный прогресс, при котором основы жизни языческой заменятся понемногу
основами свободы, равенства, братства, т. е. христианскими основами; четвертые, проповедующие общественное переустройство, считают, что спасение произойдет тогда, когда посредством насильственного переворота люди будут принуждены к общности имущества, отсутствию правительств, коллективному, а не индивидуальному труду, т. е. к осуществлению одной из сторон христианского учения.