Неточные совпадения
Троицы, ипостасный Сын ипостасного Отца, из которого исходит ипостасный Дух Святой, а как
единая и единственная ипостась, моноипостасный момент в безыпостасном Божестве (притом личность свойственна
Христу скорее в человечестве Его, нежели божестве).
Человечество есть поистине
единый Адам, и ветхий, и новый, и первозданный, и возрожденный во
Христе, и слова Господа Иисуса о том, что Он сам присутствует и в алчущих, и в жаждущих, и в заключенных, и во всем страждущем человечестве [См. Притчу об овцах и козлах (Мф. 25:31–46).], надо принимать в их полном значении.
Гораздо легче дать здесь отрицательный ответ, чем положительный: то не было, конечно,
единое истинное причащение Тела и Крови
Христовых во оставление грехов, ибо этого, абсолютного, причащения нет вне Церкви
Христовой и помимо боговоплощения и Голгофы.
Воплотившийся Бог до конца разделил судьбу испорченного грехом мира и человека, до крестной муки и смерти [«На землю сшел еси, да спасеши Адама, и на земли не обрет сего, Владыко, даже до ада снизшел, еси ищай» (Утреня Великой Субботы, Похвалы, статья первая, ст. 25).], и все отдельные моменты земной жизни Спасителя представляют как бы
единый и слитный акт божественной жертвы [Интересную литургическую иллюстрацию этой мысли мы имеем в том малоизвестном факте, что богослужения пред Рождеством
Христовым включают в себя сознательные и преднамеренные параллели богослужению Страстной седмицы, преимущественно Великой Пятницы и Субботы, и отдельные, притом характернейшие песнопения воспроизводятся здесь лишь с необходимыми и небольшими изменениями.
После явления в мире
единого истинного Царя
Христа языческая теократия, связанная с обожествлением главы государства, сделалась невозможна: она оказалась бы хулой и кощунством, ибо уже обнаружилось все действительное расстояние между земной властью и теократией.
Неточные совпадения
— Хорошо говорить многие умеют, а надо говорить правильно, — отозвался Дьякон и, надув щеки, фыркнул так, что у него ощетинились усы. — Они там вовлекли меня в разногласия свои и смутили. А — «яко алчба богатства растлевает плоть, тако же богачество словесми душу растлевает». Я ведь в социалисты пошел по вере моей во
Христа без чудес, с
единым токмо чудом его любви к человекам.
Нет ни
единого звука, который свидетельствовал бы, что Розанов принял
Христа и в Нем стал искать спасение.
Революционер сам хочет быть
Христом, и эта жажда жертвы мешает ему увидеть
Христа, поверить в
Единого Спасителя.
— Ведаю себя чистым пред богом и пред государем, — ответствовал он спокойно, — предаю душу мою господу Иисусу
Христу, у государя же прошу
единой милости: что останется после меня добра моего, то все пусть разделится на три части: первую часть — на церкви божии и на помин души моей; другую — нищей братии; а третью — верным слугам и холопям моим; а кабальных людей и рабов отпускаю вечно на волю! Вдове же моей прощаю, и вольно ей выйти за кого похочет!
То, что люди назвали то, что сложилось потом, тем же словом, которое
Христос употреблял о чем-то другом, никак не дает им права утверждать того, что
Христос основал
единую истинную церковь.