Неточные совпадения
Бог умеет ждать, ибо свершение времен, когда Сын покорит все Отцу и будет
Бог «всяческая во всех», отделено от исходного да будет долгим историческим процессом, который есть дар Божьего
всемогущества тварной свободе.
В положительной основе своего бытия мир поглощается
Богом, гаснет в лучах Его
всемогущества: мир не имеет ему самому принадлежащего бытия, ибо иначе он был бы
богом или противобогом, ему принадлежит лишь восприемлющее и рождающее к обособлению ничто; но благодаря этой отрицательной основе своего существа мир и получает внебожественное, самостоятельное бытие.
Но будучи нерушимой для твари, она не ограничивает творческой абсолютности и
всемогущества Божия:
Бог не есть то или то, ибо Он вообще не есть, будучи превыше всякого естества.
Поэтому творчество Божие безгранично, неисчерпаемо, неистощимо, безмерно, нет внешнего предела Его
всемогуществу, все
Бог установляет волею Своею.
Вызывая к бытию ничто и давая свободу твари,
Бог отказывается от своего
всемогущества in actu [В действительности, на деле (лат.).] и вступает в сотрудничество с тварью.
Апокалипсис раскрывает будущее, заложенное в настоящем, но он не ограничивается этим; ибо содержит и откровение о том, что
Бог сотворит с миром промышлением Своим и
всемогуществом Своим.
В начале, т. е. в Софии, через Софию, на основании Софии, Софиею, сотворил
Бог актом неизреченного и непостижимого во всемудрости и
всемогуществе творчества, силу и природу коего мы ощущаем в каждом дыхании, в каждом миге своего бытия, небо и землю.
Миротворение есть акт божественного
всемогущества и вместе любви-смирения. Мир создан ради человека и в человеке, который по предназначению своему есть deus creatus, «
бог по благодати».
Бог породил в бесчувственно хладном ничто род сынов Божиих, призванных стать
богами, — но не по хищению, которым обольстил человека змей, а по благодати сыновнего послушания.
Признав эту свободу и введя ее в качестве одной из определяющих сил в жизни мира,
Бог как бы ограничивает Свое
всемогущество в путях его ради человека.
Поэтому «царство и сила, и слава» [Отк. 5:13: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков.], истинная власть, принадлежит одному
Богу, земная же власть есть символ Божьего
всемогущества.
Однако для
Бога в Его промышлении о мире
всемогущество не существует только как власть, в качестве «отвлеченного начала» [Термин В. С. Соловьева, под которым он понимает ложные и бесплодные принципы современной ему западной философии.
Самость и своеволие, позавидовавшие
Богу, навлекли на себя действие Его
всемогущества, как власти.
Неточные совпадения
Наиболее неприемлемо для меня чувство
Бога как силы, как
всемогущества и власти.
Быть счастливым, иметь жизнь вечную, быть в
боге, быть спасенным — всё это одно и то же: это — решение задачи жизни. И благо это растет, человек чувствует всё более сильное и глубокое овладевание небесной радостью. И благу этому нет границ, потому что благо это есть свобода,
всемогущество, полное удовлетворение всех желаний.
Человечность и есть главное свойство
Бога, совсем не
всемогущество, не всеведение и пр., а человечность, свобода, любовь, жертвенность.
Маркион был некогда потрясен тем, что мир так полон зла и страданий, а он сотворен
Богом, которому приписывается
всемогущество и всеблагость.
Активен лишь
Бог, свободен лишь
Бог, повсюду обнаруживается лишь Божье
всемогущество.