Неточные совпадения
Получая новые впечатления от жизни, будет ли то Ледовитый океан или остров Цейлон, эскимосы или зулусы, бразильские бабочки или вороны, Большая Медведица или Солнце, —
во всем этом человек ощущает себя в имманентном
мире, едином
во всем многообразии.
Лишь в царстве будущего века, когда «Бог будет всяческая
во всех» [«Да будет Бог
все во всем» (1 Кор. 15:28).], станет более имманентен
миру, нежели в этом веке, а потому и самая возможность религии, в значении ее как ущербленного богосознания, упразднится, лишь тогда человеческой свободе уже не дано будет знать или не знать Бога, верить или не верить в Него.
Итак, которые удостоились увидеть зараз
всеми вместе чувствами, как одним из многих чувств, сие всеблагое, которое и единое есть и многое, поелику есть всеблагое, те, говорю, поелику познали и каждодневно познают разными чувствами единого чувства разные вместе блага, как единое, не сознают
во всем сказанном никакого различия, но созерцание называют ведением, и ведение созерцанием, слух зрением, и зрение слухом» (Слова преп. Симеона Нового Богослова. I, 475).], хотя бы и оккультного, «мудрости века сего» [«Ибо мудрость
мира сего есть безумие пред Богом» (1 Кор. 3:19).].
Человеческий разум, сознание своей сущности есть разум вообще, божественное в человеке, а дух, насколько он есть дух Бога, не есть дух над звездами, за пределами
мира, но Бог присутствует вездесущно и как дух
во всех духах.
Всякая напряженность имманентного и трансцендентного, познающего и познаваемого, человека и божества, «снимается», преодолевается божественным монизмом, свободным от обособления
мира и человека: логика — это «Бог всяческая
во всех».
Перед лицом мировых неисследимостей, в беспредельности мировых пространств и безбрежности мировых времен, в неизмеримости мировых глубин и необъятности мировых громад, — звучит он, этот чудесный голос, властно шепчущий:
миру,
во всей его безмерности, не принадлежит его бытие, — оно ему дано.
А следовательно, Бог в
мире и через
мир и сам становится, подвергается процессу, и можно поэтому сказать, что Бог не завершен, поскольку не завершен
мир, и не абсолютен, ибо еще не есть «всяческая
во всех».
Господь Иисус есть Бог, Второе Лицо Пресвятой Троицы, в Нем «обитает
вся полнота Божества телесно» [Кол. 2:9.]; как Бог, в абсолютности Своей Он совершенно трансцендентен
миру, премирен, но вместе с тем Он есть совершенный Человек, обладающий
всей полнотой тварного, мирового бытия, воистину мирочеловек, — само относительное, причем божество и человечество, таинственным и для ума непостижимым образом, соединены в Нем нераздельно и неслиянно [Это и делает понятной, насколько можно здесь говорить о понятности,
всю чудовищную для разума, прямо смеющуюся над рассудочным мышлением парадоксию церковного песнопения: «
Во гробе плотски,
во аде же с душею, яко Бог, в рай же с разбойником и на престоле сущий со Отцем и Духом,
вся исполняя неописанный» (Пасхальные часы).].
В вечности
все есть, не предопределяемое
во времени, но определяемое бытийным естеством, одинаково как при сотворении
мира, так и после него («их же предуведе, тех и предустави» […
Этому
миру идей приписывается, наконец, даже и вечность, напр., в «Тимее»: «Образец (по которому создан
мир) есть нечто, существующее
во всю вечность» (38 b) [Ср. там же.
София присутствует в
мире как его основа, но она остается и трансцендентна
миру прежде
всего потому, что он находится
во времени и в становлении, а София выше времени и вне всякого процесса.
Все в
мире идейно или софийно в основе, но может быть антиидейно в состоянии и
во всяком случае неадекватно своей идее.
Если же это так, то, очевидно, разумные существа низошли из высшего состояния в низшее, и притом не только души, заслужившие это нисшествие разнообразием своих движений, но и те существа, которые были низведены из высшего и невидимого состояния в это низшее и видимое для служения
всему миру, хотя и не по своему желанию: суете
во твари повинуся не волею, но за повинувшаго ю на уповании (Рим. 8:20).
И соблазн змея оказался реально осуществим, ибо стихия освобожденного ничто, прорвавшись в
мир, окружила всякую тварь ледяным холодом одиночества, разъединила всеединое и центростремительную силу превратила в центробежную: тогда родилось наше малое я, которое раздувается в я космическое,
весь мир считая своим престолом:
во истину «будете как боги».
В
мир вошла смерть, как сила небытия, незримо присутствующая
во всей твари и неотвратимо совершающая свою работу.
Во всех этих предметах поклонения язычник видит лишь живые иконы Божества,
весь мир исполнен для него божественной силой: πάντα πλήρη θεών [
Все полно богов (греч.).
В божественной Софии нет ограниченности, ибо
все существует
во всем, но в
мире, подвластном греху, конкретность всегда сопряжена и с односторонностью.
«Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас
во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания
мира — προ καταβολής κόσμου, чтобы мы были святы и непорочны перед ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в котором мы имеем искупление кровью Его, прощение грехов по благодати Его, каковую Он в преизбытке даровал нам
во всякой премудрости и разумении, открыв нам тайну Своей воли по Своему благоволению, которое Он наперед положил — προέθετο — в Нем,
во устроение полноты времен, дабы
все небесное и земное соединить под главою Христом.
Стихира на 24 декабря: «Носиши Адамов зрак,
во образе Божий сын всесовершеннейший, и хощеши руками держатися, рукою
вся содержай силою Твоею, Чистая Всенепорочная провещаваше глаголющи: како Тя пеленами повию яко младенца? како сосцами питаю Тя всяческая питающего? како Твоей паче ума нищете удивляюся? како Тя сына моего нареку, раба Твоя ныне сущи? пою, благословлю Тя, подающего
миру велию милость».
Основное догматическое определение это содержит в себе вместе с тем и указания на совершенное единение
во Христе абсолютного и относительного, божественного и тварного, «
всей полноты Божества» и тварности, Бога и
мира.
Хотя оно имеет глубочайшее космическое значение, проникая
во все глубины
мира, однако столь односторонний и исключительный космизм закрывает путь к его постижению.
Во всех своих разветвлениях хозяйство одинаково подвержено власти ничто, актуализировавшегося в
мире.
Поэтому, хотя и можно, а для большинства (т. е. немонахов) и должно принимать участие в делах
мира сего, однако без страсти, без энтузиазма, лучше
всего во имя «святого послушания».
Неточные совпадения
Необыкновенно было то, что его
все не только любили, но и
все прежде несимпатичные, холодные, равнодушные люди восхищаясь им, покорялись ему
во всем, нежно и деликатно обходились с его чувством и разделяли его убеждение, что он был счастливейшим в
мире человеком, потому что невеста его была верх совершенства.
Во всех отношениях приятная дама вспомнила, что выкройка для модного платья еще не находится в ее руках, а просто приятная дама смекнула, что она еще не успела выведать никаких подробностей насчет открытия, сделанного ее искреннею приятельницею, и потому
мир последовал очень скоро.
Сначала он принялся угождать
во всяких незаметных мелочах: рассмотрел внимательно чинку перьев, какими писал он, и, приготовивши несколько по образцу их, клал ему всякий раз их под руку; сдувал и сметал со стола его песок и табак; завел новую тряпку для его чернильницы; отыскал где-то его шапку, прескверную шапку, какая когда-либо существовала в
мире, и всякий раз клал ее возле него за минуту до окончания присутствия; чистил ему спину, если тот запачкал ее мелом у стены, — но
все это осталось решительно без всякого замечания, так, как будто ничего этого не было и делано.
— Этому вопросу нет места, Иван. Это — неизбежное столкновение двух привычек мыслить о
мире. Привычки эти издревле с нами и совершенно непримиримы, они всегда будут разделять людей на идеалистов и материалистов. Кто прав? Материализм — проще, практичнее и оптимистичней, идеализм — красив, но бесплоден. Он — аристократичен, требовательней к человеку.
Во всех системах мышления о
мире скрыты, более или менее искусно, элементы пессимизма; в идеализме их больше, чем в системе, противостоящей ему.
—
Все ждут: будет революция. Не могу понять — что же это будет? Наш полковой священник говорит, что революция — от бессилия жить, а бессилие — от безбожия. Он очень строгой жизни и постригается в монахи.
Мир во власти дьявола, говорит он.