Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал в консисторию челобитье, в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся
бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть, не мечите бисера пред свиниями, да не попрут его ногами».
"Достопамятное изречение! Его следовало бы изобразить золотыми буквами на публичном столбе каждого города. Следуя ему, сколько молодых людей от дверей училища возвратились бы прилично мыслящими и были бы пристойно живущими людьми: а то, не имея собственного рассудка и вникнув в
бездну премудрости, но поняв ее превратно, губят потом себя и развращают других".
Поступил я вольноопределяющимся. Четыре года подряд держал экзамен в юнкерское училище, никак не мог одолеть
бездны премудрости. Наконец надоела, должно быть, моя физиономия экзаменаторам, — пропустили.
Неточные совпадения
Твое созданье я, Создатель, // Твоей
премудрости я тварь, // Источник жизни, благ Податель, // Душа души моей и Царь! // Твоей то правде нужно было, // Чтоб смертну
бездну преходило // Мое бессмертно бытие́; // Чтоб дух мой в смертность облачился // И чтоб чрез смерть я возвратился, // Отец! в бессмертие Твое́.
Мир и центр мира человек — творение Бога через
Премудрость, через Божьи идеи и вместе с тем дитя меонической несотворенной свободы, дитя
бездны, небытия.
По-прежнему я был учителем и кумиром моей «девичьей команды». Она состояла из родных моих сестер, «белых Смидовичей» — Юли, Мани, Лизы, и «черных» — Ольги и Инны. Брат этих последних, Витя Малый, убоялся
бездны классической
премудрости, вышел из шестого класса гимназии и учился в Казанском юнкерском училище. Дома бывал редко, и я его, при приездах своих на каникулы, не встречал. Подросли и тоже вошли в мою команду гимназист-подросток Петр и тринадцати-четырнадцатилетняя гимназисточка Маруся — «черные».