Неточные совпадения
Это определение как будто теряет свою силу тогда, когда атеизм отрицает существование
бога и вместе с тем, как буддизм, остается чрезвычайно интенсивной религией; но нетрудно распознать, что эта видимость проистекает лишь из предвзятого реалистического взгляда на существо божие, которое не подходит к буддийскому
абсолютному иллюзионизму.
Между миром и
Богом лежит
абсолютное, непреодолимое для мира расстояние, которое, если и преодолевается, то незакономерно, прерывно, свободно, чудесно, благодатно.
Разумеется, философия неизбежно стремится при этом к
абсолютному, к всеединству, или к Божеству, насколько оно раскрывается в мышлении; в конце концов и она имеет своей единственной и универсальной проблемой —
Бога, и только
Бога, она тоже есть богословие, точнее — богоискание, богоисследование, богомышление.
Но для философии существует лишь отвлеченное
абсолютное, только постулат конкретного
Бога религии, и своими силами, без прыжка над пропастью, философия не может перешагнуть от «
бога интеллектуального» и «интеллектуальной любви к нему» к личной любви к живому
Богу.
Мышление есть
Абсолютное в философии, тот свет, в котором логически возникает и мир, и
Бог.
С. 367.] «Философия имеет целью познавать истину, познавать
Бога, ибо Он есть
абсолютная истина: постольку ничто другое не стоит труда по сравнению с
Богом и Его изъяснением.
Безусловное отрицание всех определений, всякого да, вечное и
абсолютное НЕ ко всему, ко всякому что полагается
Абсолютным как единственное его определение:
Бог есть НЕ-что (и НЕ-как, и НЕ-где, и НЕ-когда, и НЕ-почему).
В религиозной философии учение о Божестве как Трансцендентном получило выражение в так называемом «отрицательном богословии» (θεολογία. άποφατική, theologia negativa [Апофатическая (отрицательная) теология трактует
Бога путем отрицания всех атрибутов; катафатическая (положительная) теология, Hanротивt приписывает
Богу все положительные качества в
абсолютной степени.]).
Религия возможна лишь постольку, поскольку трансцендентное Божество, неизреченная и недомыслимая тайна, открывается человеку и
Абсолютное становится для человека
Богом (ибо, по выражению Ньютона, Deus est vocatio aequivoca [
Бог есть призыв равного к равному (лат...
Иначе говоря,
Абсолютное трансцендентное полагает Себя
Богом, а следовательно, принимает в Себя различение
Бога и мира, и в нем человека.
Только
Бог есть основа религии, из одного самозамкнутого
Абсолютного, навеки сокрытой тайны ее не возникло бы.
Моста логического между трансцендентным или
Абсолютным и имманентным или
Богом нет никакого: здесь
абсолютный Malus, бездонная бездна.
Абсолютное в сотворении мира или, лучше сказать, самым актом этого сотворения порождает и
Бога.
«Как ψιλή άνευ χαρακτήρας δπαρξις,
Бог не может быть мыслим ни безусловным благом и любовью, ни
абсолютной красотою, ни совершеннейшим разумом; по своему существу
Бог выше всех этих атрибутов личного бытия, — лучше, чем само благо и любовь, совершеннее, чем сама добродетель, прекраснее, чем сама красота; его нельзя назвать и разумом в собственном смысле, ибо он выше всякой разумной природы (οίμείνων ή λογική φύσις); он не есть даже и монада в строгом смысле, но чище, чем сама монада, и проще, чем сама простота [Legat, ad Cajum Fr. 992, с: «το πρώτον αγαθόν (ό θεός) καί καλόν και εύδαίμονα και μακάριον, ει δη τάληθές ειπείν, το κρεϊττον μεν αγαθού, κάλλιον δε καλού και μακαρίου μεν μακαριώτερον. ευδαιμονίας δε αυτής εΰδαιονέστερον» (Высшее благо —
Бог — и прекрасно, и счастливо, и блаженно, если же сказать правду, то оно лучше блага, прекраснее красоты и блаженнее блаженства, счастливее самого счастья). De m. op. Pf. l, 6: «κρείττων (ό θεός) ή αυτό τάγαθόν και αυτό το καλόν, κρείττων τε και ή αρετή, και κρεϊττον ή επιστήμη».
В
Боге же не может быть места этому раздвоению, Он есть «μονάς»,
абсолютная единица, в Нем субъект и объект мышления совпадают.
Как наименее кривая линия совпадает с наиболее прямой, так в
Боге совпадают самое великое и самое малое (de docta ignorantia I, 4), бытие и небытие (ibid., с. 6, de Possest), реальное и идеальное, прошлое, настоящее и будущее в
абсолютном ныне.
И в то же время в религии человек узнает
Бога, относительное зрит
Абсолютное, а тем самым и себя находит в
Абсолютном, ибо нет ничего вне
Абсолютного, иначе последнее ограничивалось бы относительным и не было бы
Абсолютным.
Бог не был бы
Богом, и
Абсолютное было бы не
абсолютным, а относительным, если бы наряду с Ним, но вне Его был бы вне-бог или противобог.
И, однако, в то же время нельзя сказать, что
Бог есть причина мира, ибо это значило бы превратить
абсолютное в относительное, поставив трансцендентное в имманентно-непрерывный ряд причин и следствий, истолковать отношения между
Богом и миром в смысле причинной, механической зависимости, в силу которой каждое последующее с необходимостью вытекает из предыдущего.
Другими словами,
Бог как
Абсолютное совершенно свободен от мира, или «премирен», им ни в какой степени не обусловливается и в нем не нуждается [Отношение между тварью и
Абсолютным может быть помощью математического символа бесконечности оо выражено так: оо + любая конечная величина или тварь = оо, следовательно, тварь для бесконечности, в сравнении с бесконечностью = 0, оставаясь для себя величиной.
Мир как творение получает в своей относительности реальность и самобытность, противостоит
Богу не как призрак, иллюзия или майя, как бы лишь закрывающая
Абсолютное от самого себя; он получает свою realitas как дар от Ens realissimum [Реальность, бытие; вещь реальнейшая,
Бог (лат.).].
Поэтому всякое нечто:
бог ли или человек, небо или ад, ангелы или демоны, — имеет одну природу или сущность, как в системе Спинозы единая
абсолютная субстанция существует в бесконечном множестве атрибутов и модусов.
В
абсолютном Ничто появляется мир и
бог.
Если мир не сотворен, но диалектически возникает в
абсолютном и ему единосущен, то он, следовательно, вечен и субстанциален в своей основе; с другой же стороны, и
бог здесь не абсолютен и самоосновен в своем бытии, но рождается или происходит в
абсолютном Ничто-все.
Бог есть также лишь положение или модус
абсолютного Ничто, так сказать,
абсолютное, обращенное к миру, космическая его ипостась, причем другим таковым же модусом является мир, и эта одинаковая модальность
бога и мира, и их в этом смысле единосущность придает им в равной степени, хотя и в разном смысле, характер преходящести, относительности: «и
бог проходит», по классической формуле Эккегарта.
Между
Богом и тварью существует лишь иерархическая разница, поскольку
Бог есть дверь для возвращения в
абсолютную Gottheit, но не онтологическая: как модусы Gottheit, они тождественны.
Бемизм есть динамический спинозизм, концепция же отношения
Бога к миру у обоих одна и та же [Cp., напр., у Спинозы: «Я раскрыл природу
Бога и его свойства, а именно, что он необходимо существует; что он един; что он существует и действует по одной только необходимости своей природы; что он составляет свободную причину всех вещей; что все существует в
Боге и, таким образом, зависит от него, что без него не может ни существовать, ни быть представляемо; и наконец, что все предопределено
Богом и именно не из свободы вовсе или
абсолютного благоизволения, а из
абсолютной природы
Бога, иными словами, бесконечного его могущества…
Бог творит мир, — в
Абсолютном сверхъединстве непостижимым образом возникает относительное и множественное, космическое εν και παν.
Это возникновение не может мыслиться по категории причинной связи, мир не есть следствие, а
Бог не есть его причина, и это не только потому, что
Бог понятый как первопричина уже включается в причинную цепь, в область относительного, но и потому, что causa aequat effectum [Причина равна действию (лат.).], причина объясняет следствие, лишь находясь с ним в той же плоскости, при творении же мы имеем, μετάβασις εις άλλο γένος, скачок от
Абсолютного к относительному, и причинное объяснение здесь не пользует нимало.
Между
Абсолютным и относительным пролегает грань творческого да будет, и поэтому мир не представляет собой пассивного истечения эманации
Абсолютного, как бы пены на переполненной чаше, но есть творчески, инициативно направленная и осуществленная эманация [Иногда различие между творением и эманацией пытаются связывать с противоположностью свободы и необходимости в
Боге.
«Исходным пунктом является
абсолютная свобода
Бога в мироздании.
Поэтому при противопоставлении творения и эманации главный спор идет не о
Боге, но о мире, не о божественной основе мира, но об его тварной природе: есть ли мир только пассивно рассеивающая и ослабляющая лучи божественного света среда, или же он по-своему собирает, отражает и проявляет их? есть ли особый фокус мира, возможен ли мир наряду с
Абсолютным и как и в каком смысле возможен?
Тем самым вносится двойственность в единстве неразличимости, и в нем воцаряется coincidentia oppositorum: в
Абсолютном появляется различение
Бога и мира, оно становится соотносительно самому себе как относительному, ибо
Бог соотносителен миру, Deus est vox relativa [
Бог есть понятие соотносительное (лат.).] [Цит. Schelling. Darstellung des philophischen Empirismus, Ausgew. Werke, Bd.
Migne, 36, 152).], и, творя мир,
Абсолютное полагает себя как
Бога.
В недрах своего духа сознает человек метафизические последствия этого (если можно так выразиться) события в
Абсолютном, сотворения мира
Богом, в двойственности своей природы, в своей абсолютно-относительности.
Для них возникновение мира есть следствие слепого и нелепого акта воли, как бы ошибки
Абсолютного, повлекшей за собой мировой процесс и ввергнувшей само
Абсолютное в «трагедию страдающего
бога», причем вся эта история имеет закончиться бесследным уничтожением безрезультатного мироздания и новым погружением
Абсолютного в тупой и сонный покой.
Творение мира
Богом, самораздвоение
Абсолютного, есть жертва
Абсолютного ради относительного, которое становится для него «другим» (θάτερον), творческая жертва любви.
Вольная жертва самоотверженной любви, Голгофа
Абсолютного, есть основа творения, ибо «так возлюбил
Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного», и послал Его «не судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ио. 3: 16-7).
Бог же волен ввести себя в трагический процесс мировой истории, в себе и для себя оставаясь от него свободным, поэтому в самом
Абсолютном нет места трагедии, которая коренится в противоборстве раздробленных сил относительного бытия.
— Между
Богом и тварью,
Абсолютным и относительным, легло ничто.
Поэтому, хотя и прав остается Парменид, что в
Абсолютном, как пребывающем выше бытия, не существует и небытия, но
Бог, полагая относительное, т. е. бытие, косвенно дает бытие и небытию.
Абсолютное выше бытия, оно создает бытие, и это создание есть творение из ничего, положение бытия в небытии [Вопрос этот составлял предмет спора между итальянскими мыслителями Розмини и Джоберти, причем первый определяет
Бога именно как
абсолютное бытие, второй же различает сущее и существующее, причем, по формуле Джоберти, сущее творит существующее (ср. В. Эрн.
Мировое все в положительной основе своей божественно, мир пребывает в
Боге, поскольку
Абсолютное все в себе объемлет.
Рядом со сверхбытийно сущим
Абсолютным появляется бытие, в котором
Абсолютное обнаруживает себя как Творец, открывается в нем, осуществляется в нем, само приобщается к бытию, и в этом смысле мир есть становящийся
Бог.
Бог есть и
Абсолютное, и Творец мира, — и сверхбытийное Сущее, и
Бог как основа всяческого бытия.
Нет, ибо
Бог как
Абсолютное ничего вне Себя не имеет.
Бог, как знает Его «отрицательное богословие», —
Абсолютное НЕ, совершенно трансцендентен миру и всякому бытию, но, как
Бог, Он соотносителен миру, причастен бытию, есть.
Исходная антиномия:
Абсолютное —
Бог в космологии получает выражение: всеблаженный и самодовлеющий
Бог — Творец мира.
Однако этот диалектически-мистический фокус, снимая антиномию, уничтожает вместе с тем ту самую проблему, которую хочет решать, ибо для диалектического монизма не существует ни
Бога, ни мира, ни
Абсолютного, ни относительного в их противопоставлении.
Бог-Творец есть для него лишь определенная и охраниченная ступень в
Абсолютном и, в сущности, не
Бог, а некий демиург, космическая ипостась
Абсолютного.