Неточные совпадения
Все светлело в мозгу,
и вдруг без всяких учебников, без советов, без помощи я сообразил — уверенность, что сообразил, была железной, — что сейчас мне придется в первый раз в жизни на угасающем человеке делать ампутацию.
И человек этот умрет под ножом. Ах, под ножом умрет.
Ведь у нее же нет крови! За десять верст вытекло все через раздробленные ноги,
и неизвестно даже, чувствует ли она что-нибудь сейчас, слышит ли. Она молчит. Ах, почему она не умирает? Что скажет мне безумный отец?
Ведь мог же я не предлагать операцию,
и Лидка спокойно умерла бы у меня в палате, а теперь она умрет с разорванным горлом,
и никогда, ничем я не докажу, что она все равно умерла бы, что я не мог повредить ей…» Акушерка молча вытерла мой лоб.
И, кроме того, я
ведь делал операции.
«Чем это кончится, мне интересно было бы знать? — говорил я сам себе ночью. —
Ведь этак будут ездить на санях
и в январе,
и в феврале,
и в марте».
— Ну, дудки. Я не поеду из корыта. Я
ведь тоже человек, — не очень уверенно сказал я себе
и в корыте распечатал записку.
— Приехали… Людей-то нужно было послушать…
Ведь что же это такое!
И себя погубим
и лошадей…
Мы поменялись местами. Лошади пошли бодрее. Вьюга точно сжималась, стала ослабевать, как мне показалось. Но вверху
и по сторонам ничего не было, кроме мути. Я уж не надеялся приехать именно в больницу. Мне хотелось приехать куда-нибудь.
Ведь ведет же дорога к жилью.
— Прошу еще по рюмке, — пригласил я. (Ах, не осуждайте!
Ведь врач, фельдшер, две акушерки,
ведь мы тоже люди! Мы не видим целыми месяцами никого, кроме сотен больных. Мы работаем, мы погребены в снегу. Неужели же нельзя нам выпить по две рюмки разведенного спирту по рецепту
и закусить уездными шпротами в день рождения врача?)
— Я решительно не постигаю, — заговорил я возбужденно
и глядя на тучу искр, взметнувшихся под кочергой, — что эта баба сделала с белладонной.
Ведь это же кошмар!
— Брось, брось… — бубнил Демьян Лукич
и обратился ко мне: — Они, доктор,
ведь как делают. Съездит такая артистка в больницу, выпишут ей лекарство, а она приедет в деревню
и всех баб угостит.
Позвольте… да…
ведь был
и еще случай, когда, помнится, вынул бритву,
и только что Аксинья принесла в кабинет выщербленную кружку с кипятком, как в дверь грозно застучали
и вызвали меня.
Я сидел вечером у него в кабинете, уныло пил чай с лимоном, ковыряя скатерть, наконец не вытерпел
и обиняками повел туманную фальшивую речь: что вот, мол… бывают ли такие случаи… если кто-нибудь рвет зуб…
и челюсть обломает…
ведь гангрена может получиться, не правда ли?..
— Жену немедленно пришлите ко мне! — взволнованно
и страстно говорил я. —
Ведь она тоже, наверное, больна?
Он пошел передо мной разнообразный
и коварный. То появлялся в виде язв беловатых в горле у девчонки-подростка. То в виде сабельных искривленных ног. То в виде подрытых вялых язв на желтых ногах старухи. То в виде мокнущих папул на теле цветущей женщины. Иногда он горделиво занимал лоб полулунной короной Венеры. Являлся отраженным наказанием за тьму отцов на ребятах с носами, похожими на казачьи седла. Но, кроме того, он проскальзывал
и не замеченным мною. Ах,
ведь я был со школьной парты!
А потом опять утешится, на вас она все надеется: говорит, что вы теперь ей помощник и что она где-нибудь немного денег займет и поедет в свой город, со мною, и пансион для благородных девиц заведет, а меня возьмет надзирательницей, и начнется у нас совсем новая, прекрасная жизнь, и целует меня, обнимает, утешает,
и ведь так верит! так верит фантазиям-то!
— Великодушная! — шепнул он. — Ох, как близко, и какая молодая, свежая, чистая… в этой гадкой комнате!.. Ну, прощайте! Живите долго, это лучше всего, и пользуйтесь, пока время. Вы посмотрите, что за безобразное зрелище: червяк полураздавленный, а еще топорщится.
И ведь тоже думал: обломаю дел много, не умру, куда! задача есть, ведь я гигант! А теперь вся задача гиганта — как бы умереть прилично, хотя никому до этого дела нет… Все равно: вилять хвостом не стану.
Неточные совпадения
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть
и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее:
ведь вас, право, за кого-то другого приняли…
И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Хлестаков. Право, не знаю.
Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Аммос Федорович. Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого вы знаете.
Ведь вы слышали, что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу,
и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях
и у того
и у другого.
Хлестаков. А, да! (Берет
и рассматривает ассигнации.)Это хорошо.
Ведь это, говорят, новое счастье, когда новенькими бумажками.
А
ведь долго крепился давича в трактире, заламливал такие аллегории
и екивоки, что, кажись, век бы не добился толку.
