Неточные совпадения
Он до сих
пор не может простить этому миру ссылки своего отца, — тому стукнуло тогда шестьдесят два года, — по приговору сельского общества, самого гнусного
дела, какое только он видел на своем веку; и на него пошли мужики!
— Это трудно сказать… Он насчет
дел своих всегда скрытен был. Да и с тех
пор, как болеет, не очень-то от него узнаешь правду… Даже и маменьке ничего не говорит. Скажет — когда совсем смерть придет.
Он полон был Серафимой, и это его почти пугало… Она ему нравилась, тянула к себе; обладать ею он мечтал целый год и с каждым
днем все страстнее, но он не воображал, чтобы в ней он нашел столько прелести, огня, смелого
порыва, обаяния.
До сих
пор живьем прыгают перед ним две фигуры. Одна то и
дело бродила по роще, где тихие сидели и в жар некоторые шили или читали. Она не могла уже ни работать, ни читать. На голове носила она соломенную шляпу высоким конусом, с широкими полями, и розовую ситцевую блузу. Выдавала себя за княжну Тараканову.
Большого роста, еще не старый, с обличьем солдата, в бородке, под гребенку остриженный, он то и
дело смеялся и рассуждал за работой; в свободные от работы часы ходил подбоченясь развалистой поступью, туда и сюда, в поля, на гумно, в другие мастерские, вызывался молотить, или веять, или косить, смотря в какую
пору. Он же исправлял и всякие починки по тележной части.
Она стала портиться. В девушках у нее были
порывы, всякие благородные мысли, жалость, способность откликаться на горе, на беду. И было время — она втайне завидовала этой самой Калерии. И ее
днями влекло куда-нибудь, где есть большое
дело, на которое стоит положить всю себя, коли нужно, и пострадать.
Он редко торговался, с тех
пор, как у него стали водиться деньги; но с последней зимы, когда
дела его так расширились, он делался незаметно прижимистее даже в мелочах.
В нем с того ярмарочного вечера, когда он побывал на «Марии Стюарт» и поужинал с Усатиным, закопошилось что-то новое и вместе очень старое. Сквозь довольство своими
делами и въедавшиеся в него
порывы самолюбия, любования своей удачей и сметкой, повадок приобретателя и хозяина, он распознавал и смутное недовольство многим, так что в него забралось тревожное желание разобраться и в чувстве к Серафиме, в ее натуре и убеждениях.
Мысль его перескочила быстро к ярмарке, к номеру актрисы Большовой, где они, каких-нибудь пять
дней назад, тоже целовались… Он вспомнил все это и огорчился тем, что укол-то совести был не очень сильный. Его не бросило в жар, не явилось неудержимого
порыва признаться в своем рыхлом, нечистоплотном поведении.
И довольно спокойно повинился ей, представил
дело так, как решил; выгородил Серафиму, выставил себя как главного виновника того, что ее двоюродная сестра задерживала до сих
пор ее деньги.
— Так, значит, я не ошибся! — возбужденно сказал настоятель. — Ваша фамилия сейчас мне напомнила… Вот отец казначей здесь внове, а я больше пятнадцати лет живу в обители. Прежде здешние
дела и междоусобия чаще до меня доходили. Да и до сих
пор я имею сношения с местными властями и крестьянскими н/абольшими… Так вы будете Теркина… как бишь его звали… Иван Прокофьич, никак… если не ошибаюсь?..
— Уж не знаю, как вам сказать… считает нас, быть может, кулаками и мироедами… Мы еще в те
поры ему с Иваном Прокофьичем говорили: «ничего-то из вашего товарищества не выйдет путевого, коли вы Малмыжского с его клевретами думаете допустить до этого самого
дела»… Так оно и вышло!
Да и о чем писать? С тех
пор как она в Заводном,
день за
днем мелькают — и ни за что нельзя зацепиться. Спать можно сколько хочешь, пожалуй, хоть не одеваться, как следует, не носить корсета. Гости — редки… Предводитель заезжает; но он такой противный — слюнявый и лысый — хоть и пристает с любезностями. Папа по
делам часто уезжает в другое имение, в Кошелевку, где у него хутор; в городе тоже живет целыми неделями — Зачем? Она не знает; кажется, он нигде не служит.
Ну, да! Она ленивая. Книжки ее мало привлекают и волнуют. До сих
пор еще не может одолеть «Записок охотника» Тургенева. Один рассказ читает два-три
дня. Ей нравится, но залпом она не умеет читать. Сейчас начнет о чем-нибудь мечтать, и так, глядишь, улетит час-другой.
Дела идут скверно. И с каждым годом все хуже. Думал он заложить лесную дачу. Банк оценил ее слишком низко. Но денег теперь нет нигде. Купчишки сжались; а больше у кого же искать? Сроки платежа процентов по обоим имениям совпадали в конце июня. А платить нечем. До сих
пор ему устраивали рассрочки. В банке свой брат — дворянин. И директор — председатель, и двое других — его товарищи.
Он был прежде председателем управы. И когда сдавал должность, оказалась передержка. Тогда
дело замяли, дали ему время внести в несколько сроков. Теперь в опеке завелись сиротские и разные другие деньги. Иван Захарыч сдал ему сполна больше двадцати тысяч, и с тех
пор стало известно, что по двум имениям, находящимся в пожизненном пользовании жены, хранятся процентные бумаги от выкупов, которые состоялись поздно — уже после того, как он ушел из предводителей. Кажется, тысяч на тридцать, если не больше.
И вот до сих
пор меня нет-нет, да и всколыхнет, как подумаю, что этот самый заем дал мне ход; от него я в два года стал коли не миллионщиком, каким ты меня считаешь, так человеком в больших
делах.
Он вынул свои часы и тем как бы показал, что
пора перейти опять к
делу.
— Ежели в эмпиреях пребывать и на все смотреть с азиатским фатализмом, так надо плюнуть и удрать оттуда навеки: такая там до сей
поры идет бестолочь, столько тупого, стадного принижения, кулачества, злобы, неосмысленности во всем, и в общинных
делах, и в домашних, особливо между православными.
Неточные совпадения
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом
деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих
пор еще не генералы.
Не то чтоб удивилася // Матрена Тимофеевна, // А как-то закручинилась, // Задумалась она… // — Не
дело вы затеяли! // Теперь
пора рабочая, // Досуг ли толковать?..
С самого вешнего Николы, с той
поры, как начала входить вода в межень, и вплоть до Ильина
дня не выпало ни капли дождя.
С тех
пор законодательная деятельность в городе Глупове закипела. Не проходило
дня, чтоб не явилось нового подметного письма и чтобы глуповцы не были чем-нибудь обрадованы. Настал наконец момент, когда Беневоленский начал даже помышлять о конституции.
Как ни были забиты обыватели, но и они восчувствовали. До сих
пор разрушались только
дела рук человеческих, теперь же очередь доходила до
дела извечного, нерукотворного. Многие разинули рты, чтоб возроптать, но он даже не заметил этого колебания, а только как бы удивился, зачем люди мешкают.