— Ба, Иноков, когда вы… — радостно вскричал фельетонист, вскочив со стула, и тотчас же снова сел, а Иноков, молча шлепнув регента шляпой по лицу, вырвал палку из руки его, швырнул ее за
перила террасы и, схватив регента за ворот, встряхивая его, зашептал что-то, захрипел в круглое, густо покрасневшее лицо с выкатившимися глазами.
Он согласился со мной, и мы вместе остались у
перил террасы. Я оперлась рукою на склизкую, мокрую перекладину и выставила голову. Свежий дождик неровно кропил мне волосы и шею. Тучка, светлея и редея, проливалась над нами; ровный звук дождя заменился редкими каплями, падавшими сверху и с листьев. Опять внизу затрещали лягушки, опять встрепенулись соловьи и из мокрых кустов стали отзываться то с той, то с другой стороны. Все просветлело перед нами.
И, когда он, в ответ на её слова, покорно склонил голову, они ушли с террасы в комнаты, откуда вскоре раздались аккорды рояля и звуки настраиваемой скрипки. Ипполит Сергеевич сидел в удобном кресле у
перил террасы, скрытой от солнца кружевной завесой дикого винограда, всползавшего с земли до крыши по натянутым бечёвкам, и слышал всё, что говорят сестра и Бенковский. Окна гостиной, закрытые только зеленью цветов, выходили в парк.
Неточные совпадения
Вместо того чтобы итти в гостиную, из которой слышны были голоса, он остановился на
террасе и, облокотившись на
перила, стал смотреть на небо.
Между тем Николай Петрович тоже проснулся и отправился к Аркадию, которого застал одетым. Отец и сын вышли на
террасу, под навес маркизы; возле
перил, на столе, между большими букетами сирени, уже кипел самовар. Явилась девочка, та самая, которая накануне первая встретила приезжих на крыльце, и тонким голосом проговорила:
(На
террасу выходят: Ольга Алексеевна — садится в плетеное кресло около
перил; Рюмин — становится сбоку, она что-то говорит ему негромко; Басов — останавливается у накрытого стола, рассматривает закуски. Варвара Михайловна стоит, прислонившись к колонне
террасы. Замыслов перед ней.)
Зато обед не прошел так тихо… Во время обеда случилось именно то «неловкое положение», которого так боялся Грохольский. Когда были поданы к столу куропатки, самое любимое кушанье Грохольского, Лиза вдруг сконфузилась, и Грохольский принялся утирать лицо салфеткой. На
террасе дачи vis-а-vis они увидели Бугрова. Он стоял, опершись руками о
перила, и, выпучив глаза, глядел прямо на них.
Синтянина вскочила, взяла свечу и вышла на
террасу, на которой, перевесясь головой через
перила, стояла горничная Глафиры: снизу поднималось несколько человек, которые несли глухонемую Веру.