Неточные совпадения
Нет, он
не так бездушен. Калерия
не позволила ему пойти с нею. Он сейчас же побежал бы туда, в избу Вонифатьевых, с радостью стал бы все делать, что нужно, даже обмывать грязных детей, прикладывать им припарки, давать лекарство.
Не хотел он допытываться у себя самого, что его сильнее тянет туда: она, желание показать ей свое мужество или
жалость к мужицким ребятишкам.
— Я тебе это говорю!
Не то что уж любви в тебе нет…
Жалости простой! Да я и
не хочу, чтобы меня жалели… И бояться нечего за меня: смерти больше искать
не стану… Помраченье прошло!.. Все, все предатели!
Ни одной минуты
не смущала Теркина боязнь, как бы Серафима «
не наложила на себя рук». Он спал крепко, проснулся в седьмом часу и, когда спросил себя: «как же с ней теперь быть?» — на сердце у него
не дрогнуло
жалости. Прощать ей он
не хотел, именно
не хотел, а
не то, что
не мог… И жить он с ней
не будет, пускай себе едет на все четыре стороны.
Он уже
не скрывал от себя правды. Любви в нем
не было, даже просто
жалости, как ему еще вчера сказала Серафима на террасе…
Не хотел он и жалеть… Вся его страсть казалась ему чем-то грубо-плотским.
Прежний гимназист „Петька“ был перед ним, — все тот же, блудливый и трусливый, точно кот, — испугавшийся вынутого им жребия — насолить учителю Перновскому.
Жалости Теркин к нему
не почувствовал,
хотя дело шло, вероятно, о чем-нибудь поважнее перехвата тысячи рублей.
Внезапный взрыв страсти и раскаяния потряс его, и
жалость влилась в душу быстро, согрела его, перевернула взгляд на эту женщину, сложившийся в нем в течение года… Но порыва взять ее в объятия, осыпать поцелуями
не было. Он
не хотел обманывать себя и подогревать. Это заставило его тут же воздержаться от всякой неосторожной ласки.
Неточные совпадения
Она услыхала порывистый звонок Вронского и поспешно утерла эти слезы, и
не только утерла слезы, но села к лампе и развернула книгу, притворившись спокойною. Надо было показать ему, что она недовольна тем, что он
не вернулся, как обещал, только недовольна, но никак
не показывать ему своего горя и, главное,
жалости о себе. Ей можно было жалеть о себе, но
не ему о ней. Она
не хотела борьбы, упрекала его за то, что он
хотел бороться, но невольно сама становилась в положение борьбы.
Алексей Александрович
хотел упомянуть про счет, который принесли ему, но голос его задрожал, и он остановился. Про этот счет, на синей бумаге, за шляпку, ленты, он
не мог вспомнить без
жалости к самому себе.
Нельзя, однако же, сказать, чтобы природа героя нашего была так сурова и черства и чувства его были до того притуплены, чтобы он
не знал ни
жалости, ни сострадания; он чувствовал и то и другое, он бы даже
хотел помочь, но только, чтобы
не заключалось это в значительной сумме, чтобы
не трогать уже тех денег, которых положено было
не трогать; словом, отцовское наставление: береги и копи копейку — пошло впрок.
И
хотя я и сам понимаю, что когда она и вихры мои дерет, то дерет их
не иначе как от
жалости сердца (ибо, повторяю без смущения, она дерет мне вихры, молодой человек, — подтвердил он с сугубым достоинством, услышав опять хихиканье), но, боже, что, если б она
хотя один раз…
Кабанов. Мечется тоже; плачет. Накинулись мы давеча на него с дядей, уж ругали, ругали — молчит. Точно дикий какой сделался. Со мной, говорит, что
хотите, делайте, только ее
не мучьте! И он к ней тоже
жалость имеет.