Неточные совпадения
Разговор влек его в разные
стороны. В свои денежные
дела и расчеты он не хотел входить. Но не мог все-таки не вернуться к Волге, к самому родному, что у него было на свете.
Но не поездка на низовья Волги наполняла в эту минуту душу Теркина. Он то и
дело поглядывал в ту
сторону, где был запад, поджидал заката; а солнце еще довольно высоко стояло над длинным ослепительно белым зданием рядов. Раньше как через полтора часа не покажется краснота поверх зеленой крыши гостиного двора.
В душе Теркина стремительно чередовались эти мысли и вопросы. Каждая новая минута, — он то и
дело поворачивал голову в
сторону зеленого столбика, — наполняла его больше и больше молодым чувством любовной тревоги, щекотала его мужское неизбежное тщеславие, — он и не скрывал этого от себя, — давала ему особенный вкус к жизни, делала его смелее и добрее.
Забор садика женщин шел вдоль межи и неглубокого рва. По ту
сторону начиналась запашка. Раз он приложился глазом к щели… Стоял яркий знойный
день. Солнце так и обливало весь четырехугольник садика. Только там не было ни одного деревца. Впоследствии он узнал, что женщины выдергивали деревца с корнями. Начальство побилось-побилось, да так и бросило.
В том, чт/о Капитон говорил по своему главному «рукомеслу», Теркин ничего не мог подметить безумного. Но как он это говорил — другое
дело. Скажет одну фразу дельно и даже с тонким пониманием работы, и сейчас же, как только ушел в
сторону, и начнется возбужденная болтовня, всегда одного и того же характера.
Ответ Теркина заставил Перновского обернуть голову в его
сторону и оглядеть статного, красивого пассажира. На капитана он не желал смотреть: злился на него второй
день после столкновения между Василем и Казанью. Он хотел даже пересесть на другой пароход, да жаль было потерять плату за проезд.
Зачем бежать? Почему не сказать мужу прямо: «Не хочу с тобой жить, люблю другого и ухожу к нему?» Так будет прямее и выгоднее. Все станут на ее
сторону, когда узнают, что он проиграл ее состояние. Да и не малое удовольствие — кинуть ему прямо в лицо свой приговор. «А потом довести до развода и обвенчаться с Васей… Нынче такой исход самое обыкновенное
дело. Не Бог знает что и стоит, каких — нибудь три, много четыре тысячи!» — подумала Серафима.
На его вопросы о хозяине, его
делах, новых предприятиях и планах Верстаков отвечал отрывочно, с особенным поворотом головы в
сторону, видимо с умышленной сдержанностью.
— Помилуйте! — закричал он и подвинулся к Теркину. — Вы заведуете технической частью в акционерном
деле, вы прямо не замешаны, не значитесь ни членом правления, ни кассиром, и вдруг, оттого, что
дело связано, между прочим, и с производством, по которому мы давали свою экспертизу, вы сейчас — караул! И готовы стать на
сторону тех, кто строчит доносы и бьет набат в заведомо шантажных газетчонках!.. Все это, чтобы выгородить свое цивическое целомудрие, ха, ха!..
Он чуял, что Серафима хоть и не приберет его к рукам, — она слишком сама уходила в страсть к нему, — но станет с каждым
днем тянуть его в разные
стороны.
Они сидели поздним утром на террасе, окруженной с двух
сторон лесом… На столе кипел самовар. Теркин только что приехал с пристани. Серафима не ждала его в этот
день. Неожиданность радости так ее всколыхнула, что у нее совсем подкосились ноги, когда она выбежала на крыльцо, завидев экипаж.
Она замолчала; он видел, что в ней женская «беспринципность» брала верх, и уже не впервые. В его
дела она не вмешивалась, но каждый раз, как он вслух при ней обсуждал свои деловые поступки, она становилась на
сторону «купецкого расчета» и не поддерживала в нем того Теркина, который не позволял ему сделаться бездушным «жохом».
Она, должно быть, со
стороны слышала, что ей достались какие-то деньги, бывшие в
делах у дяди после отца; но она на этом не останавливалась, как на главном содержании своего письма.
«Выпущу завтра — и ступай на все четыре
стороны.
Дня не останусь с нею! Калерию Порфирьевну я должен оградить первым
делом».
— Наш знакомец, — заговорил еще бойчее настоятель, — извещает меня про одно
дело, касающееся обители, — он повел головою в
сторону казначея, — и всячески обнадеживает насчет нашего ходатайства в губернской управе по вопросу о субсидии для училища. — Казначей крякнул. — Вдвое лестно было познакомиться! — Настоятель повернулся к гостю, указывая на него рукой, прибавил опять в
сторону казначея: — Им желательно было и нашу обитель посетить.
На дворе он остановил мальчика, проходившего к крылечку с левой
стороны здания. Мальчик был в темном нанковом кафтанчике особого покроя, с кожаной лестовкой в руках; треугольник болтался на ее конце. Она ему сейчас же напомнила разговор с Серафимой о ее матери, о поклонах до тысячи в
день и переборке «бубенчиков» лестовки.
Он верил, что отец всегда прав и его вороги — шайка мошенников и развратителей той голытьбы, о которой столько он наслышан, да и знал ее довольно; помнил
дни буйных сходок, пьянства, озорства, драк, чуть не побоев, достававшихся тем, кто не хотел тянуть в их
сторону.
— Мудреное
дело решить, кто прав, кто виноват, даже и здешнему обывателю; а я теперь — человек со
стороны.
Мысли его пошли все-таки в другую
сторону. Все обойдется к лучшему. С таким человеком, как Василий Иваныч, знаешь, что
дело будет спориться, — и
дело крупное, хорошее
дело.
На все это Иван Захарыч должен был согласиться и чувствует теперь, что сестра Павла еще больше заберет его; а на
стороне у него на
днях ожидается приращение незаконной семьи.
Весь вечер и всю ночь, не смыкая глаз до утра, распоряжался он на пожаре. Когда они с Хрящевым прискакали к дальнему краю соснового заказника, переехав Волгу на пароме, огонь был еще за добрых три версты, но шел в их
сторону. Начался он на винокуренном заводе Зверева в послеобеденное время. Завод стоял без
дела, и никто не мог сказать, где именно загорелось; но драть начало шибко в первые же минуты, и в два каких-нибудь часа остались одни головешки от обширного — правда, старого и деревянного — здания.
— Говорю я теперь, — продолжала мать, — говорю, сама себя слушаю, — сама себе не верю. Всю жизнь думала об одном — как бы обойти
день стороной, прожить бы его незаметно, чтобы не тронули меня только? А теперь обо всех думаю, может, и не так понимаю я дела ваши, а все мне — близкие, всех жалко, для всех — хорошего хочется. А вам, Андрюша, — особенно!..
Неточные совпадения
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А вот посмотрим, как пойдет
дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать, что он такое и в какой мере нужно его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой
стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)
Аммос Федорович (в
сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом
деле сделается генералом! Вот уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих пор еще не генералы.
Городничий (в
сторону, с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое
дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят, с одной
стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь, с другой
стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?
Городничий (в
сторону).Ну, слава богу! деньги взял.
Дело, кажется, пойдет теперь на лад. Я таки ему вместо двухсот четыреста ввернул.
По левую
сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев
день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком на городничего; за ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга глазами.