Неточные совпадения
Философия Канта оставляет человека перед бездной
пустоты, предоставляет человеку субъективно воссоздать объективно утерянное
бытие.
Критицизму, совершенно упразднившему
бытие, достигшему формалистической
пустоты в гносеологическом самопогружении в субъект, эмпиризму, ограничившему опыт и вытравившему из него все живое, придется с Лосским более считаться, чем с Вл.
В отвлеченном, оторванном, умерщвленном мышлении, претендующем на полную самостоятельность и верховенство, ничего нельзя найти, кроме
пустоты, бессодержательных форм: там нет жизни, нет
бытия.
Никакого субъекта и мышления вне действительности, вне
бытия нет; на такое место и стать нельзя — место это есть
пустота, фикция.
Пустота, которая остается после освобождения от природного и социального объективизма, после «критического» отвержения всякого
бытия, должна быть чем-нибудь заполнена; ее не может заполнить ни вера в категорический императив, ни вера в непреложность математики.
Погружение в мышление, оторванное от живых корней
бытия, претендующее на самостоятельность и верховенство, есть блуждание в
пустоте.
Вся новейшая философия пыталась превратить
бытие в призрак, разрешить его в иллюзионистский феноменализм; но все эти формально-схоластические упражнения в
пустоте отвлеченно взятого субъекта не в силах подорвать первоощущения
бытия и здорового его первосознания.
Кроме
бытия нам дано и нами мыслится еще и небытие, злая
пустота, очень содержательная в отношении к нашему опыту, нами переживаемая и испытываемая.
Как связь Творца с творением, так и разрыв творения с Творцом должны иметь свои окончательные, последние воплощения, в которых выявится вся полнота
бытия этой связи и вся
пустота небытия этого разрыва.
Неточные совпадения
В отвлеченном, от всякой конкретной множественности освобожденном гуманизме нет духа
бытия, есть
пустота.
Верховное
бытие для них —
пустота бесконечного пространства.
Тем, что для άπειρον полагается πέρας и из укона создается меон, установляется и различение свободы и необходимости: отрицательная свобода
пустоты связывается гранями
бытия, которые образуют для него закон, как внутреннюю необходимость.
При этом возможно, что они будут все-таки предпочитать небытие
бытию и хотеть этой
пустоты, проваливаясь в бездонную пропасть, замыкаясь в тварное свое подполье.
Поэтому свобода философии не есть
пустота и безмотивность, творчество из ничего или из гегелева
бытия, которое есть и ничто, из отвлеченности, ни от чего не отвлекаемой, ничем не оплодотворяемой.