Неточные совпадения
Соблазн этот с роковой неизбежностью ведет к отрицанию Творца и отнесению источника
зла к бессмысленному порядку
природы, к внешней стихии, ни за что не отвечающей.
Недостаточно человека освободить от внешнего насилия, как то думает социальная религия наших дней, нужно освободиться человеку от внутреннего
зла, которое и рождает насильственную связанность
природы и смертоносный ее распад.
После грехопадения человек не может уже свободно, своими естественными человеческими силами спастись, вернуться к первоисточнику бытия, так как не свободен уже:
природа его испорчена, порабощена стихией
зла, наполовину перешла в сферу небытия.
Все разрушительные смертоносные силы
природы в грехе зачались и бороться с ними нужно как со
злом.
Святые аскеты должны были бросить вызов естественному порядку
природы, должны были совершить свой индивидуальный опыт победы над источником
зла, опыт активного, а не пассивного страдания, чтоб история мира могла продолжиться и завершиться.
Победимость
природы, лежащей во
зле, победимость ужаса жизни и ужаса смерти опытно показана христианскими святыми.
Тварная человеческая
природа есть и величайшее добро, и величайшее
зло.
Если самообожествление человеческой
природы было источником
зла, то обожение человеческой
природы будет победой над
злом, исходом, спасением.
Языческое государство не может и не должно быть упразднено и отвергнуто, его функция остается в силе, пока грех и
зло лежат на дне человеческой
природы, но государство должно быть разоблачено как язычески-ветхозаветное, а не христиански-новозаветное.
Утверждение свободы внутренней, свободы духа, свободы во Христе не может не вести к творческому перерождению всего общества и всей
природы, к творчеству истории как пути к спасению и избавлению от
зла и страданий.
Если бы кто спросил, в чем собственно состоял гений Крапчика, то можно безошибочно отвечать, что, будучи, как большая часть полувосточных человеков, от
природы зол, честолюбив, умен внешним образом, без всяких о чем бы то ни было твердых личных убеждений.
С ней и над ней загодя совершалась казнь отрицания, неотразимая для всякого отрицателя, посягнувшего на все святое души, но не лишенного того, что называется натурой. Она вкушала муки духовного нищенства, и в этом было ее преимущество пред Гордановым и братией, и в этом же заключалось и сугубое несчастие, ибо естественная
природа зла, порождающая одно зло из другого, не пускала ее назад.
Неточные совпадения
Любившая раз тебя не может смотреть без некоторого презрения на прочих мужчин, не потому, чтоб ты был лучше их, о нет! но в твоей
природе есть что-то особенное, тебе одному свойственное, что-то гордое и таинственное; в твоем голосе, что бы ты ни говорил, есть власть непобедимая; никто не умеет так постоянно хотеть быть любимым; ни в ком
зло не бывает так привлекательно; ничей взор не обещает столько блаженства; никто не умеет лучше пользоваться своими преимуществами и никто не может быть так истинно несчастлив, как ты, потому что никто столько не старается уверить себя в противном.
Мне кажется, когда бы мне // Дала судьба обильные столь воды, // Я, украшеньем став
природы, // Не сделал курице бы
зла:
— Меня эти вопросы не задевают, я смотрю с иной стороны и вижу:
природа — бессмысленная,
злая свинья! Недавно я препарировал труп женщины, умершей от родов, — голубчик мой, если б ты видел, как она изорвана, искалечена! Подумай: рыба мечет икру, курица сносит яйцо безболезненно, а женщина родит в дьявольских муках. За что?
— В бога, требующего теодицеи, — не могу верить. Предпочитаю веровать в
природу, коя оправдания себе не требует, как доказано господином Дарвином. А господин Лейбниц, который пытался доказать, что-де бытие
зла совершенно совместимо с бытием божиим и что, дескать, совместимость эта тоже совершенно и неопровержимо доказуется книгой Иова, — господин Лейбниц — не более как чудачок немецкий. И прав не он, а Гейнрих Гейне, наименовав книгу Иова «Песнь песней скептицизма».
Ощупью жили бедные предки наши; не окрыляли и не сдерживали они своей воли, а потом наивно дивились или ужасались неудобству,
злу и допрашивались причин у немых, неясных иероглифов
природы.