Когда государство, область принуждения и закона, вторгается в церковь, область свободы и благодати, то происходит подобное тому,
как когда знание, принудительное обличение видимых вещей, вторгается в веру, свободное обличение вещей невидимых.
Неточные совпадения
Философия должна быть свободной, она и будет свободной,
когда будет церковной, так
как только в Церкви — свобода, освобождение от рабства и необходимости.
Но рационализм тогда лишь будет побежден,
когда он будет осознан
как грех нашей умопостигаемой воли.
Какая терминологическая путаница происходит,
когда эмпирики не признают полного и подлинного опыта, а лишь ограниченный и конструированный,
когда рационалисты не признают полного и подлинного разума, а лишь ограниченный и оторванный от мировой жизни.
Я ведь отлично знаю,
какой реальный смысл и реальное содержание имеет изреченная мною мысль,
когда я говорю: «то-то есть», а «того-то нет».
Мы добивались критицизма
как права, а
когда добились, то обеднели и припали к земле.
Эта наличность несомненна в том случае,
когда содержание познания «дано» мне, а не произведено деятельностью, которая чувствуется мною
как «мое» субъективное усилие,
когда содержание знания присутствует и развивается в акте знания само собою, а я только следую за ним, сосредоточивая на нем внимание и дифференцируя его путем сравнения».
Теория познания придет, наконец, к реализму,
когда положит в свое основание новую, необычную для отвлеченных философов идею, идею греха
как источника всех категорий, источника самой противоположности субъекта и объекта, которая остается тайной для всех гносеологий.
Богочеловек явился в мир; мистический акт искупления совершился, но богочеловеческий путь истории еще не был найден, все еще оставалось обширное поле для подмены божеского человеческим, для соблазнов князя этого мира, который всегда охотно подсказывает,
как лучше устроить мир,
когда Дух Святой не вдохновляет еще человечества.
Когда государство хочет принудить людей к восприятию истины церкви, оно поступает так же,
как если бы наука хотела принудить людей воспринять истину веры.
Церковь станет царством, царством Божьим и на земле,
как и на небе,
когда мировая душа окончательно соединится с Логосом, соединится Невеста с Женихом, т. е. преобразится весь принудительный порядок природы в порядок свободно-благодатный.
И все же,
когда Дюрталь возвращается в опостылевший и далекий Париж, он вспоминает о днях, проведенных в монастыре траппистов,
как о пережитой радости; все парижское вызывает в нем отвращение.
— Ты вот, я замечаю, Лев Николаевич, дрожишь, — проговорил наконец Рогожин, — почти так,
как когда с тобой бывает твое расстройство, помнишь, в Москве было? Или как раз было перед припадком. И не придумаю, что теперь с тобой буду делать…
Он любовался моим детским простодушием; лаская, он еще гладил меня по голове, так же
как когда я была еще семилетней девочкой и, сидя у него на коленях, пела ему мои детские песенки.
Столетняя бабка его, рассказывавшая ему такую подробную и важную для всякого казака историю и, следовательно, умершая не прежде,
как когда ему было лет 15, то есть около 1656 года, должна была родиться в 1556 году, или хотя в 1550; Гугниху же узнала она на 20 году своего возраста, то есть около 1570 года.
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с
какой стати сидеть ему здесь,
когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и есть этот чиновник.
Анна Андреевна. Ах,
какой чурбан в самом деле! Ну,
когда тебе толкуют?
Анна Андреевна. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные.
Какой вздор говорит!
Как же не темные,
когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом
каком языке… это уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь:
когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься,
когда войдешь. Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала,
как угорелая кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право,
как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей было восемнадцать лет. Я не знаю,
когда ты будешь благоразумнее,
когда ты будешь вести себя,
как прилично благовоспитанной девице;
когда ты будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.