Все осуждения буржуазии и капиталистов и всех тех, кого называют социал-предателями — а такова очень значительная
часть человечества, — носят моралистический характер.
Ибо телеги, подвозящие хлеб всему человечеству, без нравственного основания поступку, могут прехладнокровно исключить из наслаждения подвозимым значительную
часть человечества, что уже и было…
Но так как наш плац-майор отличался совершенно обратным способом мышления, чем остальная
часть человечества, то очень немудрено, что я беру большой грех на себя, предполагая, что он знал о театре и позволил его.
И потому несправедливо рассуждение о том, что если только малая, самая малая
часть человечества усвоила христианскую истину в продолжение 18 веков, то всё человечество усвоит ее только через много, много раз 1800 лет, т.е. так еще не скоро, что нам, живущим теперь, нельзя и думать об этом.
В истории, т. е. в деятельной и прогрессивной
части человечества, мало-помалу сглаживается аристократия лицевого угла, цвета кожи и других различий.
Для некоторых людей, которых большая
часть человечества признает своими вождями, реформаторами и просветителями, отголосок этот огромен и раздается с особенной силой: но нет человека, мысли которого не производили бы на других такого же, хотя и во много раз меньшего, действия.
Неточные совпадения
Замечательно даже, что большая
часть этих благодетелей и установителей
человечества были особенно страшные кровопроливцы.
Прочтя нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче в первый раз увидал в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и большею
частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые, в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого общества, при котором не только само собой уничтожалось всё то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное
человечеству благо — Царство Божие на земле.
«Я начинаю любить
человечество по-маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую
часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную».
Он думал, как и большая
часть мысливших на тему — Россия и Европа, что в Европе начинается разложение, но что у нее есть великое прошлое и что она внесла великие ценности в историю
человечества.
И, наконец, Чаадаев высказывает мысль, которая будет основной для всех наших течений XIX в.: «У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую
часть проблем социального порядка, завершить большую
часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают
человечество».