Неточные совпадения
Исключительное господство восточной стихии в России всегда было рабством у женственного природного начала и кончалось
царством хаоса,
то реакционного,
то революционного.
Так как
царство Божие есть
царство абсолютного и конечного,
то русские легко отдают все относительное и среднее во власть
царства дьявола.
И думается, что для великой миссии русского народа в мире останется существенной
та великая христианская истина, что душа человеческая стоит больше, чем все
царства и все миры…
Она определяется силой жертвенного духа народа, его исключительной вдохновленностью
царством не от мира сего, она не может притязать на внешнюю власть над миром и не может претендовать на
то, чтобы даровать народу земное блаженство.
В Париже — последнее истончение культуры, великой и всемирной латинской культуры, перед лицом которой культура Германии есть варварство, и в
том же Париже — крайнее зло новой культуры, новой свободной жизни человечества —
царство мещанства и буржуазности.
Герцен почуял это победное шествие
царства мещанства и содрогнулся от отвращения, искал спасения от него в России, в русском крестьянстве [
Тот же Герцен пророчески предсказал
царство прусского милитаризма и неизбежность столкновения с ним.].
Те, которые хотели возвысить идею Бога, страшно принизили ее, сообщив Богу свойства, взятые из
царства кесаря, а не
царства Духа.
Свобода человека в
том, что кроме
царства Кесаря существует еще
царство Духа.
Свобода возможна лишь в
том случае, если кроме
царства Кесаря существует еще
царство Духа, т. е.
царство Божье.
Отождествление
царства Духа с
царством Кесаря в
той или иной форме есть ложный монизм, неотвратимо порождающий рабство.
Она уже не требует
тех сакрализаций, которых требовало
царство Кесаря в прошлом.
Одно из главных классических возражений Цельса против христианства заключается в
том, что христиане плохие, не лояльные граждане государства, что они чувствуют себя принадлежащими к другому
царству.
То же отождествление двух
царств и двух порядков мы находим у Гегеля, у Маркса, у О. Конта, у Шпанна, в коммунизме и фашизме.
А когда оно начинает слишком интересоваться человеком,
то это самое плохое, оно начинает порабощать не только внешнего, но внутреннего человека, между
тем как
царство Духа не может вместиться в
царство Кесаря.
Они получили от Гегеля веру в
то, что в историческом процессе есть смысл и что историческая необходимость ведет к мессианскому
царству.
Противоречие марксизма в
том, что
царство свободы, на которое направлены все упования, будет неотвратимым результатом необходимости.
Неверно было бы сказать, что марксисты-революционеры считают все дозволенным, но они считают все дозволенным относительно врага, представляющего
царство дьявола, эксплуатации, несправедливости,
тьмы и реакции.
Мессианизм переносился на
царство Кесаря, в
то время как он должен быть обращен к
царству Духа, к
царству Божьему.
Между
тем в христианстве есть мессианское ожидание второго явления Христа в силе и славе, есть мессианское искание
царства Божьего, как на небе, так и на земле, возможное ожидание новой эпохи Духа Святого.
Социальная утопия Маркса, не менее чем Фурье, заключает в себе идею совершенного, гармонического состояния общества, т. е. веру в
то, что таким может быть
царство Кесаря.
Совершенный и гармоничный строй в
царстве Духа вместе с
тем будет
царством свободы.
Борьба за большую социальную справедливость должна происходить независимо от
того, во что выльется
царство Кесаря, которое не может не быть мещанским
царством и не может не ограничивать свободы духа.
Это вместе с
тем будет победа над ложными формами социальной мистики, победа
царства Духа над
царством Кесаря.
Дойдя до этого «тогда», он скромно умолкает, но я очень хорошо понимаю, что"тогда"-то именно и должно наступить
царство того серьезного либерализма, который понемножку да помаленьку, с божьею помощью, выдаст сто один том «Трудов», с таковым притом заключением, чтобы всем участвовавшим в «Трудах», в вознаграждение за рвение и примерную твердость спинного хребта, дать в вечное и потомственное владение хоть по одной половине уезда в плодороднейшей полосе Российской империи, и затем уже всякий либерализм навсегда прекратить.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Старинные люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас ничему не учили. Бывало, добры люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет и руками и ногами,
Царство ему Небесное! Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и не будь
тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет.
Точно
то же следует сказать и о всяком походе, предпринимается ли он с целью покорения
царств или просто с целью взыскания недоимок.
— Это денег-то не надо! Ну, это, брат, врешь, я свидетель! Не беспокойтесь, пожалуйста, это он только так… опять вояжирует. [Вояжирует — здесь: грезит, блуждает в
царстве снов (от фр. voyager — путешествовать).] С ним, впрочем, это и наяву бывает… Вы человек рассудительный, и мы будем его руководить,
то есть попросту его руку водить, он и подпишет. Принимайтесь-ка…
«Мы — искренние демократы, это доказано нашей долголетней, неутомимой борьбой против абсолютизма, доказано культурной работой нашей. Мы — против замаскированной проповеди анархии, против безумия «прыжков из
царства необходимости в
царство свободы», мы — за культурную эволюцию! И как можно, не впадая в непримиримое противоречие, отрицать свободу воли и в
то же время учить темных людей — прыгайте!»
«”И дым отечества нам сладок и приятен”. Отечество пахнет скверно. Слишком часто и много крови проливается в нем. “Безумство храбрых”… Попытка выскочить “из
царства необходимости в
царство свободы”… Что обещает социализм человеку моего типа?
То же самое одиночество, и, вероятно, еще более резко ощутимое “в пустыне — увы! — не безлюдной”… Разумеется, я не доживу до “
царства свободы”… Жить для
того, чтоб умереть, — это плохо придумано».