Вера в человека, в его
творческую свободу и творческую мощь возможна лишь для религиозного сознания, а никогда не для позитивистического сознания, которое смотрит на человека, как на рефлекс материальной среды, природной и социальной.
С необыкновенной силой раскрывается в стихах Пушкина столкновение
творческой свободы поэта и утилитарных требований человеческой массы, черни, которая была у него, может быть, более всего чернью дворян, чиновников, придворных, а не трудящихся масс.
Неточные совпадения
Позитивизм и материализм отрицают ответственность,
свободу,
творческую волю, отрицают человека и строят безвольную теорию социальной среды и власти необходимости, могущества внешних обстоятельств.
Религиозное же сознание должно бороться с этими разлагающими и обессиливающими теориями социальной среды во имя
творческой активности человека, во имя его высшей
свободы, во имя высшего смысла жизни.
Важнее же всего сознать, что дух совсем не есть реальность, сопоставимая с другими реальностями, например, с реальностью материи; дух есть реальность совсем в другом смысле, он есть
свобода, а не бытие, качественное изменение мировой данности,
творческая энергия, преображающая мир.
Есть только один великий миф, связанный с великой реальностью, миф о человеке, об его
свободе, его
творческой энергии, его богоподобии и его коммюнотарной связи с другими людьми и ближними.
Но возможен другой тип философии, который утверждает примат
свободы,
творческого акта над бытием.
Свобода есть внутренняя
творческая энергия человека.
Свобода как выбор, и
свобода как
творческий акт, есть основное различие
свобод.
С горечью нужно признать, что
свобода мысли дорога лишь людям, у которых есть
творческая мысль.
Против этого нужно утверждать динамическое понимание
свободы,
свободы творческого движения.
Сосредоточенность на материальной стороне жизни, которая наиболее далека от
свободы, ведет к тому, что в ней начинают видеть не средства, а цель жизни,
творческую духовную жизнь или совсем отрицают, или подчиняют материальной жизни, от нее получают директивы.
Это возможно для марксизма только потому, что в материю вносится разум, смысл,
свобода,
творческая активность.
Неточные совпадения
Я был рожден для жизни мирной, // Для деревенской тишины: // В глуши звучнее голос лирный, // Живее
творческие сны. // Досугам посвятясь невинным, // Брожу над озером пустынным, // И far niente мой закон. // Я каждым утром пробужден // Для сладкой неги и
свободы: // Читаю мало, долго сплю, // Летучей славы не ловлю. // Не так ли я в былые годы // Провел в бездействии, в тени // Мои счастливейшие дни?
Дух же для меня есть
свобода,
творческий акт, личность, общение любви.
Творческий акт для меня всегда был трансцендированием, выходом за границу имманентной действительности, прорывом
свободы через необходимость.
Свобода есть моя независимость и определяемость моей личности изнутри, и
свобода есть моя
творческая сила, не выбор между поставленным передо мной добром и злом, а мое созидание добра и зла.
Несотворенная
свобода объясняет не только возникновение зла, непонятное для традиционных философских учений, но и возникновение
творческой новизны, небывшего.