Неточные совпадения
Позитивизм и материализм отрицают ответственность,
свободу, творческую волю, отрицают человека и строят безвольную теорию социальной среды и власти
необходимости, могущества внешних обстоятельств.
На
свободе, без крайней
необходимости, мы были в этом отношении очень беспечны.
Обнаруживается несостоятельность таких рациональных утопий, как вечный мир в этом злом природном мире, как безгосударственная анархическая
свобода в этом мире
необходимости, как всемирное социальное братство и равенство в этом мире раздора и вражды.
Вопрос ставится о двух состояниях мира, которые соответствуют двум разным структурам и направлениям сознания, прежде всего дуализма
свободы и
необходимости, внутренней соединенности и вражды, смысла и бессмыслицы.
Оно состоит в том, что человек есть существо, принадлежащее к двум мирам и не вмещающееся в этом природном мире
необходимости, трансцендирующее себя, как существо эмпирически данное, обнаруживающее
свободу, из этого мира не выводимую.
Бог есть
свобода, а не
необходимость, не власть над человеком и миром, не верховная причинность, действующая в мире.
В истории происходит борьба
свободы и
необходимости, а Бог может быть только в
свободе.
Поэтому в истории мира и человека могут действовать иррациональные силы, темная
свобода, порождающая
необходимость и насилие.
Поэтому основная тема — дух и природа,
свобода и
необходимость.
Трагизм ситуации человека заключается в том, что он принужден жить в природном и объективированном порядке, т. е. доля действия на него
необходимости больше доли действия в нем
свободы.
Это есть главная трагедия истории, трагедия
свободы и
необходимости, человеческой судьбы и исторической судьбы.
Третий исход, единственно желанный, обращен к человеческой
свободе, он не может быть результатом фатальной
необходимости.
Помня связь марксизма с гегелианством, можно сказать, что это познание истины дает
свободу, как признание
необходимости.
Понятно, что нормально должно быть так, ибо дух есть
свобода, материя же есть
необходимость.
Скачок из царства
необходимости в царство
свободы, о котором говорили Маркс и Энгельс, есть мессианский скачок.
Религиозным является и учение о скачке из царства
необходимости в царство
свободы.
Противоречие марксизма в том, что царство
свободы, на которое направлены все упования, будет неотвратимым результатом
необходимости.
Марксизм понимает
свободу, как осознанную
необходимость.
Он дитя жестокой
необходимости, а не
свободы.
Если под революцией понимать совершаемые в известный исторический день насилия, убийства, кровопролития, если понимать под ней отмену всех
свобод, концентрационные лагеря и пр., то желать революции нельзя и нельзя ждать от нее явления нового человека, можно только при известных условиях видеть в ней роковую
необходимость и желать ее смягчения.
Цели жизни не могут быть подчинены средствам жизни,
свобода не может быть подчинена
необходимости, царство Духа не может быть подчинено царству Кесаря.
Лютов, крепко потирая руки, усмехался, а Клим подумал, что чаще всего, да почти и всегда, ему приходится слышать хорошие мысли из уст неприятных людей. Ему понравились крики Лютова о
необходимости свободы, ему казалось верным указание Туробоева на русское неуменье владеть мыслью. Задумавшись, он не дослышал чего-то в речи Туробоева и был вспугнут криком Лютова:
Вот почему для св. ангелов и для людей, удостоенных лицезрения Божия и райского блаженства, новое падение или возврат к злу уже невозможны, не в силу утраты ими свободы, но через переход к другому бытийному возрасту и преодоление отрешенной от
необходимости свободы (так что упраздняется и самая соотносительность понятий свобода — необходимость, существующая лишь для этого зона).
Неточные совпадения
«Из царства мелких
необходимостей в царство
свободы», — мысленно усмехнулся он и вспомнил, что вовсе не напрягал воли для такого прыжка.
«Мы — искренние демократы, это доказано нашей долголетней, неутомимой борьбой против абсолютизма, доказано культурной работой нашей. Мы — против замаскированной проповеди анархии, против безумия «прыжков из царства
необходимости в царство
свободы», мы — за культурную эволюцию! И как можно, не впадая в непримиримое противоречие, отрицать
свободу воли и в то же время учить темных людей — прыгайте!»
«”И дым отечества нам сладок и приятен”. Отечество пахнет скверно. Слишком часто и много крови проливается в нем. “Безумство храбрых”… Попытка выскочить “из царства
необходимости в царство
свободы”… Что обещает социализм человеку моего типа? То же самое одиночество, и, вероятно, еще более резко ощутимое “в пустыне — увы! — не безлюдной”… Разумеется, я не доживу до “царства
свободы”… Жить для того, чтоб умереть, — это плохо придумано».
— Позвольте, я не согласен! — заявил о себе человек в сером костюме и в очках на татарском лице. — Прыжок из царства
необходимости в царство
свободы должен быть сделан, иначе — Ваал пожрет нас. Мы должны переродиться из подневольных людей в свободных работников…
— Ну, да! А — что же? А чем иным, как не идеализмом очеловечите вы зоологические инстинкты? Вот вы углубляетесь в экономику, отвергаете
необходимость политической борьбы, и народ не пойдет за вами, за вульгарным вашим материализмом, потому что он чувствует ценность политической
свободы и потому что он хочет иметь своих вождей, родных ему и по плоти и по духу, а вы — чужие!